Многосерийный соблазн
Шрифт:
– Я не буду обсуждать его с тобой, Джулс, – сказала Кэлли. Джулс была уверена, что мать покраснела при этом. Поскольку обычно Кэлли делилась всем со своими дочерями, Джулс понимала, что ее невозмутимая мама выбита из колеи больше, чем готова признать. Интересно…
Чтобы не дать дочери продолжить расспросы, Кэлли заговорила сама:
– Ну и что ты думаешь по поводу возвращения Ноя в Бостон?
Ошеломительно. Сногсшибательно. Безумно. Снос башки.
Не желая, чтобы ее мать узнала, какое сильное впечатление на нее произвел
– Подумаешь, большое дело, мам. Ной имеет право вернуться домой.
– О, пожалуйста, не лукавь. Ты годами жила в страхе перед этим днем.
– Не будь смешной, мам.
– Джулс, ты боялась этого дня, потому что больше не можешь терпеть неопределенность в отношениях с Ноем. Встреча с ним означает выбор – выбросить его из своей жизни или простить его.
– Его не за что прощать.
Впрочем, ладно, у нее есть некоторые проблемы с этим великолепным шестифутовым скоплением мышц. Помолвка с женщиной, которую он не любил, и поцелуй в канун Нового года с другой. И после этого он остался помолвленным с Морган и исчез из ее жизни без всяких объяснений. И она все еще злилась, что он бросил колледж, так и не получив диплом. И не связался с ней после того, как разорвал помолвку с Морган.
За семь лет двое мужчин, которых она любила больше всех, ее лучший друг и ее отец, исчезли из ее жизни совершенно внезапно, не предупредив и не подготовив ее к расставанию. Отец был здоров, слишком здоров, чтобы умереть из-за обширного инфаркта, но именно это и произошло.
Джулс сомневалась, что есть разумное объяснение тому, что Ной бросил ее и отказался от их дружбы длиной в жизнь. Тому, что не приехал на похороны ее отца, чтобы подержать ее за руку в минуту горя.
Ладно, последняя претензия не совсем справедлива: в тот момент Ной участвовал в своем последней гонке как профессиональный яхтсмен.
– Мне больше не надо кофе, Мэйсон, – сказала Кэлли, вырвав Джулс из ее воспоминаний.
Она ухватилась за слова матери, как утопающий за соломинку.
– Мэйсон – прекрасное имя. Он сексуален? Если он слишком молод для тебя, могу я с ним встретиться?
– Для тебя он слишком стар, и вообще это не твой тип.
Что ж, ответ был быстрым, даже слишком. Ее мама имеет виды на этого парня? Почему бы нет? Пришло время снова начать жить для себя.
– У меня нет никакого типа, мам.
Она встречалась с мужчинами всех типов и национальностей, но ни один из них не задержался рядом с ней надолго. Не надо быть психологом, чтобы понять, что потеря двух любимых мужчин заставила ее боятся сближения и обязательств.
– Конечно, есть. Блондины с карими глазами и идеальными телами, при виде которых Микеланджело бы заплакал.
Она ничего не говорила о Микеланджело. Откуда ее мама знает?
– Почему ты так говоришь?
– Я старая, а не мертвая, Джулс. Мальчик просто великолепен.
Ной, мокрый и голый, встал
– Тебе надо поговорить с ним, Джулс. Надо как-то разрешить эту ситуацию.
Зачем? Ной достаточно ясно выразил свои чувства, когда выбросил ее из своей жизни. Никаких весточек, только общий привет в редких, адресованных всей семье письмах, где он писал о своих гонках и своем бизнесе. Ничего личного, только впечатления о местах, которые он посетил, и о людях, которых встретил.
Это было интересно, но ничего не говорило Джулс о его мыслях и чувствах. Для нее этого было мало, и она ни разу не написала в ответ. Ей нужно было от него больше, черт возьми…
– Мам. Господи, просто отстань с этим, ладно? Ответом было молчание – именно так ее мать всегда выражала неодобрение.
– Мам, твое молчание не сработает в этот раз. Это дело мое и Ноя. Держись в стороне.
Джулс потерла затылок, чувствуя себя виноватой. Ее мать в совершенстве освоила искусство порицания посредством молчания. Вот как она это делает?
– Мам, я знаю, ты меня любишь. Но ты должна мне дать сделать то, что я считаю нужным.
Не сказать, чтобы у нее были какие-то дельные идеи, кроме как избегать Ноя.
– Проблема в том, моя дорогая, что вы с Ноем оба такие упрямые! Разберись с этим, Джулс. Мне надоела эта холодная война.
Джулс услышала гудки в трубке и, ошеломленная, уставилась на телефон. Ее мама редко раздражалась, и этот обрыв разговора был для нее верхом хамства. Но как бы она ни любила свою мать, она взрослая и должна жить так, как считает нужным. Это значит – она должна оставить отношения с Ноем в прошлом.
Джулс подняла взгляд в ожидании удара молнии. Ее мама явно имеет прямую связь с Богом. Когда это произошло, она вздохнула. И что ей теперь делать?
Ее первым порывом было бежать.
Джулс слышала, как открылась дверь ванной, слышала шаги Ноя, приближающиеся к комнате. Схватив сумочку, она перекинула ее ремешок через плечо и поспешила к двери. Открыла ее и едва не врезалась в Ноя, все еще полуголого, с одним лишь полотенцем на талии. «Не смотри вниз, не отвлекайся. Просто обойди его и беги», – сказала она себе.
– Я ухожу, но, когда вернусь, я хочу, чтобы в моей комнате не было ни тебя, ни твоих вещей, – сказала она со всей возможной твердостью.
– Леви сказал, что тебя не будет еще две недели. Он настаивал, чтобы я остановился здесь, когда встретил меня вчера в аэропорту. Я сниму комнату в отеле или устроюсь на «Стойкости».
Его сорокафутовая однокорпусная яхта, которую он держал у причала. Яхта, сделанная по заказу прапрадеда, была его любимым судном. Маленькая, но роскошная. Ной всегда предпочитал ее отелям.
– Ты вообще надолго? – Ей необходимо знать, когда ее жизнь снова вернется в нормальное русло. С датами, числами и твердой почвой под ногами.