Многоточие сборки
Шрифт:
На глазах у испуганных и изумленных фантастов к морю катится все увеличивающийся и увеличивающийся шар, который, стремительно добравшись до воды, остановился в шаге от ее границы, чинно ожидая спешащих по лестнице спасателей.
Долго же из этого глиняного шара грязные и напуганные писатели извлекали Завгара.
Кто до чего допивается
Кто-то допивается до чертиков, кто-то до зеленых человечков, а вот Борис Завгородний умудрился
Как это понимать?
А вот так.
– Как же я вчерась нажрался, как нажрался… – жалуется с перепоя Борис Андрею Балабухе.
– Так не впервой же, Боря, – пытается утешить его друг.
– Не-а, так – впервой. Лежу у себя на кровати и вижу: два Балабухи в дверь заходят!
– А когда это было? – настораживается Андрей Дмитриевич.
– Да вчера, ближе к ночи, – продолжает стонать Борис.
– Нет, дорогой. Не то, что ближе к ночи, я вчера вообще к тебе не заходил!
Да, получается, что в тот день Фэн № 1 просто фантастически нализался, потому что когда в глазах с перепоя двоится, это, можно сказать, в порядке вещей. Но вот когда двоится галлюцинация…
Одно слово – напился до полного Балабухи!..
О том, что может вытечь из заурядной драки по пьяному делу
У творческих людей все должно быть по-особенному. Как в каком-то телефильме: «У нас, царей, все не как у людей». Вот и фантаст или, скажем, правильный фэн, ежели и нажирается, то и ведет себя не как нетрезвый грузчик или, скажем, продавец мороженого, а по-особенному – широко, фантастично.… Во всяком случае, хочется в это верить.
Один по пьяному делу читает лекции о всемирной литературе бомжам и забулдыгам, другой спешно открывает третий глаз и начинает вещать оттуда волю Всевышнего, третий с упоением рассказывает о двадцатитомнике Роберта Хайнлайна, по черному корешку которого от первого до последнего тома летит в неведомые дали золотой дракон (работа художницы Яны Ашмариной).
Томов, правда, издали всего шесть или семь, прищемив дракону хвост и не выпустив его таким образом из виртуальной реальности в наш мир, но поговорить о драконе фантасты и фэны всегда рады.
В 1993 году в Екатеринбурге проходила очередная «Аэлита», на которую съехались со всей необъятной, писатели-фантасты. Заселяли писателей в гостиницу «Большой Урал» – жуткая гостиница с совершенно неухоженными, неустроенными, похожими на казармы номерами. Впрочем, сказать «неухоженными» – ничего не сказать. В номере, доставшемся Андрею Дмитриевичу Балабухе, вообще света не было.
Впрочем, этим советского человека не удивишь, и Балабуха как опытный командировочный неизменно таскал с собой лампочку, которую и ввернул тут же на глазах у «изумленной публики».
На этой «Аэлите»
Ну, устроился худо-бедно, со знакомыми поболтал, с кем-то познакомился, новостями обменялся и спать.
Часа в два ночи – звонок.
Что такое? Вроде никому этот номер еще дать не успел.
Срочно нужно бежать, выручать из милиции великого фэна Шуру Олексенко, который, по словам участкового, ни много ни мало вступил в бой с местным казачеством и вроде как даже одержал победу.
Диво дивное! Какие такие казаки? Откуда он их выкопал? А раз бой был, отчего друзей на подмогу не позвал?
Выясняется, что Александр Олексенко в поддатом состоянии пошел гулять по городу. И на вокзальной площади взору его предстала дивная картинка: молодой казак не более чем двадцати лет от роду весь из себя при погонах, Георгиевских крестах, с шашкой да на лихом коне мирно двигался куда-то по своим казачьим делам.
«Этого не может быть», – решил про себя Олексенко, протирая пьяные глаза. Но образ не исчез, а наоборот сделался еще отчетливее.
Никакой ошибки или галлюцинации, неведомый юноша действительно мирно гарцевал по площади, побрякивая дедовскими крестами.
И тут Шуру проняло. Он бросился на вооруженного казака, требуя немедленно дать исчерпывающий ответ: кто он такой, какое отношение имеет к этим крестам и к этой форме? Что он делает в местности, где его вообще не должно быть?
В порыве благородного негодования он стащил пацана с коня и, разоружив его, хотел уже наподдать, как вдруг на место потасовки прибыла доблестная милиция и обоих оттащили в кутузку.
К утру добравшимся до отделения писателям удалось-таки как-то отмазать приятеля, забрав его с собой в гостиницу.
Но этим дело не кончилось, и Олексенко как человек основательный взялся доказывать всем, насколько он был прав. Доказательства были собраны, и Олексенко защищал себя перед фэндомом в течение целого месяца, выкладывая в деталях историю казачества, историю формы и погон и в результате убедительно доказав, почему именно этой формы и этих казаков на Урале не могло быть в принципе.
– Забавное дело, – говорит Андрей Дмитриевич, – я сильно подозреваю, что до стычки с казаком таких глубоких познаний у Шуры не было. Стало быть, не всегда пьяные потасовки приводят к чему-то плохому. Бывает и совсем по-другому.
Пост
Однажды писателю Дмитрию Вересову спешно потребовалось добраться до столицы. Купейных вагонов как назло не было, остались только дорогие SV, но да что мелочиться, когда по настоящему надо.