Многоточие сборки
Шрифт:
– Я? А ты откуда тут взялся? – голубые глаза Егора сделались круглыми. – Пошел вон, противный!
Полковник перевел взгляд на охранника.
– Я это, я как приказывали, днем и ночью...
От дальнейшей расправы влюбленного охранника спасло умение быстро одеваться и стремительно уносить ноги.
Михаил Аркадьевич, правда, отдал приказание доставить к нему нерадивого стражника. Однако, как выяснилось, тот и прятаться умел мастерски. Поиски бывшего подчиненного, длившиеся с неделю, ни к чему не привели, потом
Егор же был лишен личной площади и водворен в дом родителей, откуда он собственно и отправился с нами на гастроли.
В Надыме не любят голубых. Страшно подумать – Воркута, Колыма рядом, тут не до красивой любви в гей-клубах. Цветы и подарки никто дарить не будет, влететь же можно по полной программе. Так что мальчиков наших мы сразу же уговорились прикрывать.
Местные и так крутили носом возле нашей группы, охрана контролировала, кто в какой комнате спит, поэтому парней мы принципиально решили не селить вместе.
Ничего страшного, поспят какое-то время в комнатах с девушками, целее будут.
Шоу началось
В городе власть делили три основных группировки, каждая из которых проявляла к труппе пришлых танцовщиков свой собственный меркантильный интерес.
В день перед премьерным показом от каждой группировки к нам были присланы шестерки с поручением выяснить, будут ли после шоу продаваться девушки. И если будут, то по какой цене? Или, скажем, планируется аукцион?
– Не будут, – ответила я за всех. Как звезда шоу и его непосредственный руководитель, я имела право на такое решение. На правах руководителя я с легкостью могла бы назначить себя даже солнцем, луной и всеми планетами вместе взятыми, но не о том речь.
Получившие ответ посыльные отправились восвояси. Впрочем, ненадолго. Уже через несколько минут они один за другим явились по-новой.
– То, что не продается за деньги, продастся за большие деньги, – глубокомысленно изрек невысокий чел с перебитым носом и приплюснутым черепом под кепкой-аэродромом.
– Нет, значит, нет, – не собиралась сдаваться я. В это время Егор смотрел в окно: оказывается, все три босса бандитов прибыли к нашему дому на джипах и теперь шестерки бегали с докладами прямо к ним.
– Скажите, что до стиптизерши можно будет дотронуться разве что бумажкой, – с важным видом изрек Гриша. О какой бумажке идет речь, паханам следовало догадаться самим.
На следующий день клуб был забит до отказа.
– Что делать? У нас никогда прежде не было шоу, зрители не знают, как следует давать чаевые! – влетел к нам Гриша. Из наших с ним питерских разговоров он твердо уяснил, что основной заработок танцовщиц составляют эти самые чаевые, и страшно боялся рассердить нас в первый же день.
– В зале
– Все просто, – я отвернулась от зеркала и подозвала к себе продюсера, – быстренько приведи сюда человек пять своих людей, не больше.
Всем пришедшим по моей просьбе Гриша раздал деньги. Задача была до изумления простой: вынуть из бумажника купюру, показать ее народу и засунуть в трусики или лифчик девочке. Затем танцовщица возвращала денежку Грише. Как известно, дурной пример заразителен, и можно было надеяться, что этот способ поможет изъять у населения лишнюю наличность.
Открывая шоу, я получила первый фальшивый взнос, после чего, стоя за сценой, с умилением наблюдала за тем, как постигают несложную науку не отбирать, а давать деньги серьезные надымские ребята. После пяти наших подставных, усвоившие урок досконально, начали подниматься «сурьезные» зрители. Точно исполняя какой-то замысловатый танец, они вынимали пухлые бумажники, доставали оттуда денежные банкноты, демонстрировали их всем четырем сторонам света, после чего подзывали к себе понравившуюся танцовщицу или танцовщика и засовывали деньги.
Все они действовали совершенно на один лад, и вскоре эта манера сделалась всеобщей.
Брат, сват, ну а мне какое дело?
Однажды один из наших охранников, Миша тайком вызвал меня из гримерки.
– У меня брат пришел на шоу, – воровато озираясь, сообщил он.
– Ну и прекрасно, ему что, билет?
– Да не в том дело, что я, родного брата не проведу? – Миша заметно краснеет. – Он хочет дать тебе чаевые, только тебе…
Пауза.
– Дать – не взять, никто не запрещает.
– Но ты должна подойти к нему. Ну, когда после номера по залу пойдешь.
– Хорошо. Подзовет, подойду.
– Не подзовет.
– Почему?
Миша мнется.
– Ладно, сама подойду. Где он будет сидеть?
– Вот спасибочки! Где первый столик знаешь?
– Конечно, знаю, самый большой посередине.
– Точняк, только он там будет не один. Вместе с ним еще человек семь.
– А как я его узнаю?
– Он будет в черном костюме.
– Договорились, – пытаюсь вернуться в гримерку.
– Но в черных костюмах будут все.
Вот незадача!
– А, придумал! Чтобы ты его сразу же вычислила, он положит ногу на ногу!
Как будто во всем зале только Мишин брательник имеет право положить ногу на ногу! Ладно, проехали. Скорее всего, у этого дурня и брат такой же. А значит, как-нибудь да себя выдаст. Все-таки деньги лишними никогда еще не были.
Слово туза ничто для шестерки