Многоярусный мир: Создатель Вселенных. Врата мироздания. Личный космос. За стенами Терры.
Шрифт:
Чудовищно большие глаза пялились сквозь толстый пластик десять тысячелетий, оказавшись здесь на пять тысяч лет раньше, чем на Земле возникла цивилизация. Хотя Кикаха и видел его раньше, он все равно почувствовал благоговение, беспокойство и свою незначительность перед ликом времени. Как сильно и умно сражалось это существо, сохраняя свою жизнь? Наверное, так же энергично и бешено, как сражался теперь Кикаха. Потом оно погибло, как может погибнуть и он, и было превращено в чучело и поставлено взирать невидящими глазами на борьбу других разумных существ. Все прошло...
Кикаха
— Хотел бы я знать, какой была история этого существа, — тихо произнес Шуптарп.
— Наша история придет к схожему концу, если мы не двинемся дальше, — отозвался Кикаха.
В конце стены он покрутил выступ, выглядевший таким же неподвижным, как и другие украшения. Он повернул его на сто шестьдесят градусов вправо, потом на сто шестьдесят градусов влево, а затем дважды полностью повернул вокруг оси по часовой стрелке. Часть стены ушла в сторону. Кикаха испустил вздох, освобождаясь от вызванного неуверенностью напряжения. Он не был убежден, что правильно помнит код. Существовала опасность, что неправильная манипуляция приведет к чему угодно, от облака ядовитого газа до луча, разрезающего пополам.
Он втолкнул Шуптарпа в открывшийся проем. Тот начал упираться и испуганно закричал, когда они покатились в неосвещенную шахту. Кикаха захлопнул ему ладонью рот и скомандовал:
— Тихо! И с нами ничего не случится!
Встречный ветер унес его слова, Шуптарп продолжал рыпаться, но затих, когда их падение стало замедляться. Вскоре им показалось, что они повисли в воздухе. Внезапно стены озарились, и путники увидели, что все-таки падают, хотя и медленно. Шахта в нескольких футах под ними и в нескольких футах над ними оставалась темной. Свет сопровождал их по мере спуска. Затем они достигли дна. Там не было ни пылинки, хотя из-за темноты наверху и безмолвия возникало такое ощущение, словно это место сотни лет не видело ни одного живого существа.
— У меня чуть сердце не оборвалось, — сердито сказал тевтон.
— Мне пришлось так поступить, — возразил Кикаха. — Если бы ты знал, что тебе предстоит упасть, то ни за что бы не прыгнул по доброй воле. Я не мог требовать от тебя слишком многого.
— Ты-то прыгнул, — не согласился Шуптарп.
— Разумеется. Я много практиковался. У меня тоже не хватало духу на прыжок, пока я не увидел, как Вольф — Властелин — несколько раз проделал этот трюк. — Он улыбнулся. — И даже на этот раз я не был уверен, что поле включено. Колокольники могли вырубить его. Разве это не сыграло бы с нами хорошую шутку?
Шуптарп, похоже, не посчитал эту шутку забавной. Кикаха переключился на более важное занятие. Для того чтобы выбраться из шахты, требовалось отстучать по стенке код костяшками пальцев. Часть стенки отодвинулась, и они вошли в хорошо освещенную выбеленную комнату площадью примерно в тридцать
Кикаха поднял руку, сдерживая Шуптарпа.
— Больше ни шагу! Эта комната очень опасна, пока не совершишь особый ритуал без малейших отклонений. Я же не уверен, что помню все детали.
Тевтона прошиб пот, хотя воздух был прохладным.
— Я собирался спросить, почему мы сразу не пришли сюда, — произнес он, — вместо того чтобы тащиться по коридору. Теперь я понимаю.
— Будем надеяться, что ты останешься таким же разумным, — двусмысленно сказал Кикаха.
Он сделал три шага вперед, затем пошел боком, пока не поравнялся с крайним правым полумесяцем на стене. Он раз развернулся кругом и пошел к полумесяцу, жестко вытянув правую руку под прямым углом к стене. Как только кончики его пальцев коснулись серебристого металла, он объявил:
— Порядок, солдат. Можешь теперь гулять, как тебе нравится, по крайней мере, мне представляется, что это безопасно.
Но, изучая полумесяцы, он перестал улыбаться и проговорил:
— Один из них доставит нас через врата в арсенал. Но я не помню, какой. Второй справа или третий?
Шуптарп спросил, что случится, если выбрать не тот полумесяц?
— Один из них — не помню какой — отправит нас в центр управления, — ответил Кикаха. — Я бы его и выбрал, если бы имел при себе лучемет или считал, что Колокольники не оборудовали центр управления сигнализацией, поднимающей тревогу в случае появления добавочной массы, и если бы знал, какой именно этот полумесяц.
Другой отправит нам обратно в подземную тюрьму, откуда мы только что выбрались. Третий перешлет нас на луну, четвертый — на уровень Атлантиды. Я не помню точно, что сделают другие, за исключением того, что один выкинет тебя во вселенную, являющуюся, мягко говоря, нежелательной.
Шуптарп вздрогнул и сказал:
— Я храбрый человек. Я доказал это на поле брани. Но здесь я чувствую себя, словно ребенок, заблудившийся в кишащем волками лесу.
Кикаха не ответил, хотя и одобрил про себя искренность Шуптарпа. Он не мог решиться, каким из полумесяцев воспользоваться — вторым или третьим. Он должен выбрать один из них, потому что обратно по шахте не подняться. Она, подобно многим маршрутам во дворце, была односторонней.
Наконец он заявил:
— Я почти уверен, что это третий. Вольф любит тройку или числа, кратные ей, но... — Он пожал плечами. — Какого черта? Не можем же мы вечно здесь стоять.
Он приложил третий полумесяц справа к третьему слева на полу.
— Я помню, что незакрепленные полумесяцы сходятся с противоположными закрепленными, — сказал он.
Затем они оба шагнули в образованный двумя полумесяцами круг и подождали примерно три секунды. Не возникло ни малейшего ощущения движения, ни молниеносного мерцания перед глазами, но они очутились в комнате площадью около трехсот квадратных футов. На полках вдоль стен, на козлах или подставках на полу находились знакомые и экзотические доспехи и оружие.