Многоярусный мир. Весь цикл

Фармер Филип Хосе

Приземистый соперник почти не уступал ему в силе и ловкости. Сжимая горло Кикахи, он занес над его головой тяжелый бумеранг. Кикаха, открыв глаза под водой, увидел нависшую смерть. Он саданул индейца в пах правым коленом, но в воде удар получился не очень сильным. Тем не менее лицо краснокожего скривилось от боли. Он взвыл и разогнулся, отпустив горло противника.

Кикаха начал задыхаться. Он попытался сесть, и в это время его левая рука коснулась чего–то твердого. Пальцы скользнули по лезвию и сомкнулись на рукоятке ножа.

Индеец вновь

склонился над ним, стараясь схватить врага за горло. На этот раз он предусмотрительно стоял боком.

Кикаха вонзил ему нож в живот — чуть выше пупка. Лезвие вспороло плоть; воин выронил бумеранг, и рука, протянутая к горлу, вяло упала. Индеец ошеломленно взглянул на Кикаху и, схватившись за живот, повалился в воду.

Откашлявшись и отдышавшись, Кикаха осмотрел поле боя. Два мусоида, принадлежавшие вождю и индейцу, убежали; Анана и Маккей находились футах в четырехстах от берега и быстро приближались. Индейцы, похоже, одерживали верх в битве. Но тут из леса выбежали остальные тана, включая женщин и дозорных, которые спустились со своих смотровых площадок. И под натиском свежих сил краснокожие дрогнули.

Сняв с Вергенгета пояс и ножны, Кикаха нацепил их на себя, поднял бумеранг и побежал к берегу. По колено в воде он обошел сражавшихся воинов, выбрался на песок и быстро проскользнул к кустам, где собрались «лоси», потерявшие всадников. При его появлении они пугливо разбежались, но ему удалось поймать пару животных и привязать поводья к кустам. Мимо проскакал еще один хикву без седока. Кикаха позвал его, и мусоид остановился. Зацепив поводья за толстый сук упавшего дерева, Кикаха побежал к воде, чтобы помочь выбраться на берег обессилевшим пловцам.

От усталости Анана и Маккей едва держались на ногах и судорожно глотали воздух. Кикахе пришлось поддерживать их. Добравшись до кустов, оба пловца упали на песок. Их груди вздымались, как мехи кузнеца.

— Надо вставать, ребята, — торопил Кикаха. — Отдохнете в седле. Наши хикву заждались.

— Хикву? — удивленно спросила Анана.

— Да, господа. Ваши кони готовы унести вас от опасности. — Он указал на животных.

Анане удалось улыбнуться.

— Кикаха! Ты когда–нибудь можешь быть серьезным?

Он поставил Анану на ноги, и та, заплакав, обвила руками его шею.

— Кикаха, милый! Я думала, что уже никогда тебя не увижу!

— Я тоже очень рад нашей встрече, — ответил он, — но буду еще счастливее, когда мы уберемся отсюда.

Они побежали к животным, отвязали их от кустов и, вскочив в седла, помчались галопом. Шум сражения и крики людей затихли вдали. Обогнув широкий изгиб берега, всадники потеряли туземцев из виду. И только тогда перешли на быструю рысь.

Кикаха рассказал Анане о своих приключениях, благоразумно упустив кое–какие незначительные подробности. Она тоже поведала свою историю, подправив ее слегка в одном из эпизодов. Конечно, они еще о многом хотели сказать друг другу, но решили отложить эту тему до лучших времен.

— Я понял, вам довольно часто

приходилось сидеть на деревьях. А вы не видели случайно дворец Уртоны? — спросил Кикаха.

Анана покачала головой.

— Тогда нам надо взобраться на одну из гор, которые окружают море.

Некоторые из них достигают пяти тысяч футов. Если мы поднимемся на такую высоту, местность будет просматриваться… О черт! Как давно я не вспоминал этой формулы. Ага! Границы видимости расширятся до девяноста шести миль.

Впрочем, это не важно. Главное, что мы будем видеть чертовски далеко. А дворец, по словам Уртоны, довольно большой. Если учесть, что горизонт этой планеты находится ближе, чем на Земле, наша вылазка в горы может привести к неплохому результату.

Анана тут же согласилась. Маккей не возражал, понимая, что в данном случае его голос не имеет большого значения, и покорно последовал за спутниками в лес.

Им потребовалось три дня, чтобы забраться на вершину конического пика. Сам подъем не составлял большого труда, но путешественники не видели причин для спешки. И людям и животным хотелось отдохнуть. Кроме того, какое–то время приходилось тратить на охоту. Анана и Кикаха отправились к горе, а Маккей, стреножив «лосей», остался у подножия присматривать за животными.

Последняя сотня футов оказалась самой трудной. Гора заканчивалась острым шпилем, который наклонялся то взад, то вперед. Остальная масса горы лишь слегка изменяла форму. И хотя шпиль снизу казался иглой, на его вершине имелась площадка размером с большой обеденный стол. Они поднялись на нее и, посетовав на отсутствие бинокля, осмотрели бескрайнее море.

Через какое–то время Кикаха признался, что не увидел ничего похожего на дворец.

— Я тоже, — сказала Анана и повернулась, чтобы окинуть взглядом пространство за прибрежными горами. И вдруг ее пальцы сжали ладонь Кикахи.

— Смотри!

Он взглянул в указанном направлении — Не знаю. Это похоже на большую темную скалу или холм.

— Но она двигается! — настаивала Анана. — Неужели не видишь?

Если бы объект находился хотя бы на полмили левее или правее, они бы его не заметили. Он выполз из широкого прохода между двумя коническими горами и начал перемещаться по длинному пологому склону. До гор не меньше двадцати миль, прикинул Кикаха и представил себе огромные размеры объекта.

— А ведь эта штука действительно может быть дворцом! — воскликнул он.

— Прощай, морская страна! Мы отправляемся в погоню!

Однако дворец находился слишком далеко, и это обстоятельство смиряло его ликование. К тому времени, пока они спустятся к подножию, доберутся до следующего прохода и одолеют его, летающая крепость унесется еще дальше. Кроме того, две горы не могли служить надежным ориентиром. Не успеют они подъехать, как обе вершины исчезнут, разделятся на четыре части или сольются в одну горную цепь. Слишком уж легко потеряться в мире, где нет ни запада, ни юга, ни востока, ни севера.