Многоярусный мир. Весь цикл
Шрифт:
— Теперь ты можешь понять, почему сообщение между ярусами такое ограниченное, — сказал Кикаха. — Конечно, прежде всего оно запрещено Властителем. Но только запрет не мог бы удержать торговцев от попыток преодолеть границу. А что тогда говорить о непочтительных и склонных к авантюрам людях? Между гранью и Дракландией на несколько тысяч миль раскинулись джунгли, посреди которых то здесь, то там встречаются большие плоские возвышенности. Всего лишь в ста милях от нас протекает река Газирит. Мы отправимся к ней и попробуем сесть на какое-нибудь речное судно.
Они заготовили кремневые наконечники и древки для стрел. Вольф убил животное,
Кикаха взглянул на зеленое небо.
— Я надеюсь, что одна из птичек Подарги заметит нас и прилетит, чтобы рассказать свежие новости. Ведь мы не знаем, в каком направлении движутся гворлы. Они идут к горе, и у них есть два пути. Можно пойти напрямик через джунгли, но этот маршрут не рекомендуется, поскольку очень опасен. А можно спуститься на лодке вниз по Газирит. Это тоже опасно, особенно для таких примечательных существ, как гворлы. Но за Хрисеиду здесь дадут большие деньги на рынке рабов.
— Но мы не можем ждать орлиц целую вечность, — нетерпеливо произнес Вольф.
— Да, но нам этого и не придется делать, — ответил Кикаха.
Он указал наверх, и Роберт увидел, как в небе мелькнуло что-то желтое. Пятнышко исчезло, но через миг вновь появилось в поле зрения. Орлица стремительно падала вниз, сложив мощные крылья. Вскоре она приостановила падение и мягко спланировала на землю.
Орлицу звали Фтия. Она тут же заявила, что принесла хорошие новости. Она заметила гворлов и женщину Хрисеиду всего в четырехстах милях впереди. Гворлы сели на торговое судно и плыли по Газирит в страну Людей в Доспехах.
— Ты видела рог? — спросил Кикаха.
— Нет, — ответила Фтия. — Но они, несомненно, прячут его в одной из кожаных сумок, которые несут с собой. Я вырвала одну сумку у гворла, надеясь, что рог может оказаться там. Но мне досталась целая куча барахла, и я чуть не получила стрелу в крыло.
— Разве у гворлов есть луки? — удивленно спросил Вольф.
— Нет. В меня стреляли речники.
Роберт спросил о воронах, и птица ответила, что их очень много. По-видимому, Властитель приказал им постоянно присматривать за гворлами.
— Это плохо, — сказал Кикаха. — Если они заметят нас, нам не поздоровится.
— Они не знают, как вы выглядите, — успокоила его Фтия. — Я подслушала воронов, когда те разговаривали между собой. Мне пришлось спрятаться, хотя я сгорала от желания схватить их и разорвать на части. Но так мне приказала моя госпожа, и я выполняю ее приказы. Гворлы пытались описать вас Очам Властителя. И вороны ищут двух высоких путников, у одного из которых черные волосы, а у другого — бронзовые. Вот и все, что они знают, а под это описание подходит множество людей. Но вороны высматривают двух мужчин, идущих по следу гворлов.
— Я покрашу бороду, и мы достанем хамшемскую одежду, — воскликнул Кикаха.
Фтия засобиралась в обратный путь. Она спешила к Подарге с отчетом об увиденном и задержалась только для того, чтобы найти Кикаху и Вольфа, а в это время ее сестра продолжала наблюдать за гворлами. Кикаха поблагодарил орлицу и попросил выразить Подарге его уважение. После того как гигантская птица скрылась за гранью монолита, люди вошли в джунгли.
— Ступай мягко и говори тихо, — предупредил Кикаха. — Здесь водятся тигры. Эти джунгли ими прямо кишат. И
Несмотря на предупреждение Кикахи, живность почти не встречалась, за исключением огромного числа птиц всех цветов и оттенков, нескольких обезьян и рогатых жуков размером с мышь, для которых у Кикахи нашлось лишь одно слово: «ядовитые». С тех пор перед сном Вольф каждый раз проверял свое ложе.
Прежде чем отправиться к ближайшему населенному пункту, Кикаха взялся за поиски растения губхараш. Он искал его полдня и в конце концов нашел несколько кустиков. После чего истолок волокна, сварил их, отжал черноватую жидкость и выкрасился ею с головы до ног, не забыв волосы и бороду.
— А что касается зеленых глаз, то я буду рассказывать сказку о матери-рабыне, которую якобы вывезли из Тевтонии, — заявил он. — На, держи. Тебе тоже не помешает немного потемнеть.
Они вышли к полуразрушенному каменному городу и зашагали мимо приземистых широкоротых идолов. Горожане оказались невысокими, худощавыми темнокожими людьми, одетыми в темно-бордовые накидки и черные набедренные повязки. Мужчины и женщины смазывали длинные волосы маслом из молока пестрых коз, которые бродили по развалинам и ели траву, проросшую сквозь трещины в каменных плитах. Эти люди, кайдушанги, держали в маленьких клетках кобр и часто выпускали своих любимиц погулять. Еще они жевали дхиз — это растение не только красило зубы в черный цвет и делало взгляд затуманенным, а движения — медлительными. Изъясняясь на х'вайжуме, гибридном жаргоне речных людей, Кикаха затеялся меняться со старейшинами. Он обменял на хамшемскую одежду ногу убитого им с Вольфом зверя, который чем-то напоминал гиппопотама. Оба путника облачились в красный и зеленый тюрбаны, украшенные перьями киггибаша, белые рубашки без рукавов, мешковатые пурпурные шаровары, кушаки, которые следовало несколько раз обматывать вокруг талии, и черные туфли с загнутыми носами.
Несмотря на одуревшие от дхиза мозги, старейшины оказались весьма практичными в вопросах обмена. И лишь когда Кикаха достал из мешка маленький сапфир — одну из драгоценностей, подаренных ему Подаргой — они порылись в своих запасах отыскали кривые сабли, похожие на ятаганы, в инкрустированных жемчугом ножнах.
— Надеюсь, что речное судно не задержится, — сказал Кикаха. — Теперь, когда кайдушанги узнали о моих камешках, нам могут попытаться перерезать глотки. Я сожалею, Боб, но ночью придется дежурить по очереди. Кроме того, они могут напустить на нас своих змей, чтобы те сделали за них грязную работу.
В тот же день из-за изгиба реки выплыл торговый корабль. Завидев двух путников, которые стояли на полуразрушенном пирсе и махали длинными белыми платками, капитан приказал бросить якорь и спустить парус.
Вольф и Кикаха сели в спущенную для них лодку, и их отвезли на «Хридквюз» — судно около сорока футов длиной, с низкой серединой и высокими палубами на носу и корме, с одним косым парусом и кливером. Матросы в основном принадлежали к шибакубской ветви хамшемского народа. Они говорили на наречии, фонологию и структуру которого Кикаха описал Роберту заранее, и тот почти не сомневался, что это архаическая форма семитского языка, подвергшаяся влиянию местных наречий.