МоБиблия
Шрифт:
Пару дней спустя пришел отказ. Причин такого решения указано не было (что, впрочем, было в порядке вещей, так как данный пункт оставался на усмотрение работодателя), и Стас, будучи все еще сильно желающим работать именно там, сделал, наверное, совсем не логичную вещь: оставил отклик еще раз. Парень не помнил, кто сказал, что безумие – это повторение одного и того же действия в надежде на разный результат, но в целом был согласен с этой мыслью. Должно быть, в 99 % случаев автор цитаты действительно прав, думал Стас, но ведь на то она и жизнь, чтобы порой удивлять нас редким одним процентом (проще говоря, исключениями из правил). В тот же день, буквально через три часа ему на почту пришло приглашение на собеседование. Интервью прошло
На работу он вышел на следующий же день после получения диплома. Такой вот получился резкий переход от праздного разгильдяйского студенчества к суровым (как опять же казалось ему тогда) трудовым будням. До самого окончания университета Стас ни дня нигде не работал, если не считать практику после третьего курса, проходившую в довольно мягких условиях (не фиксированный рабочий день, отсутствие строгих требований и т. п.). Главным организационным моментом, к которому пришлось привыкать довольно долго, стал график. В офис нужно было приходить к 8:30 и ни минутой позже. Заканчивался день в 17:30. В первые недели Стас испытывал эмоциональный дискомфорт от поездок в метро в час-пик и ранних подъемов, но потом привык.
Отдел, в котором парню предстояло работать, существовал чуть более года. Компания решила расширить штат и нанять больше локальных тестировщиков, так как в последние пару лет рынок CIS (Россия и ближайшее зарубежье) демонстрировал устойчивый рост, а смартфоны компании становились популярнее буквально с каждым днем. Таким образом, для обеспечения должного качества нужны были новые люди. На момент прихода Стаса отдел состоял из четырех парней. Трое были чуть старше него (по 23–24 года), а разница с лидером группы – Денисом, самым опытным из всех, – составляла пять лет. Во время оформления документов девушка из отдела кадров вскользь упомянула, что теперь именно Стас – самый молодой сотрудник офиса. Тогда ему был двадцать один год. Вспоминать этот факт позже, спустя несколько лет, стало для него чем-то вроде особой медитативной практики созерцания мимолетности жизни, вроде наблюдения опадения лепестков сакуры у японцев. Только что ветви пестрели розовыми лепестками – и вот они уже медленно летят на землю, оставив момент позади. Только что ты был самым молодым в офисе – и вот уже приходят новые люди, оставив позади тебя. Течение жизни, естественный порядок вещей.
Кроме четверых тестировщиков, в отделе формально работал Стэн – иностранец-экспат из штаб-квартиры. Формально – потому что фактического участия в работе он не принимал, но в компании было негласное правило, согласно которому контролировать работу каждого отдела должен был человек из HQ. «Эйч-кью» – один из многих англицизмов, прочно вошедших в лексикон Стаса с самого начала работы в компании, обозначал англоязычное сокращение Headquarters – штаб-квартира. Сперва парня коробило обилие иностранных слов, «встроенных» в повседневную речь на работе, но потом, как обычно и бывает, он перестал обращать на это внимание и сам поддался тренду. Стэну было ближе к пятидесяти, late forties, как он сам говорил, шел его четвертый год в Москве по контракту «эдвайзора», как официально называлась должность. Экспатов присылали ровно на пять лет, далее происходила ротация кадров. Стэн был приятным в общении интеллигентным человеком и никогда не давал повода подумать о том, что он здесь для контроля, предпочитая роль своего рода советника по каким-то трудным вопросам и связного при взаимодействии с HQ.
Отдел назывался Quality Assurance и занимался, как следовало из названия, контролем качества программного обеспечения выпускаемой продукции. Работа заключалась в тестировании мобильных устройств (смартфонов и планшетов) до их выхода на рынок в целях устранения всевозможных дефектов, ошибок, неполадок и прочих нежелательных явлений в функционировании девайсов. Каждый выпускаемый продукт проходил набор тестов, в ходе которых находились (или нет)
Стас не застал тестирование первого поколения флагманов, оно проходило за год до его найма, а сами устройства уже несколько месяцев продавались во всех салонах связи. На работе можно было свободно брать в пользование любой сэмпл (тестовую версию смартфона), и Стас, конечно, сразу же взял себе флагман. Включив сэмпл, он обнаружил странно выглядящую инженерную версию прошивки сплошь в иероглифах и сразу же обратился за помощью к более опытному коллеге. Коллегу звали Саша, это был здоровый коротко стриженный парень с бородой-эспаньолкой, внешне напоминавший героя Джона Траволты в боевике «Из Парижа с любовью». Он быстро объяснил, в чем дело:
– Смотри, процесс такой. На заводе в Китае делают тестовые версии телефонов…
– В Китае? – удивился Стас. – Я думал, они…
– Да-да, – закивал Саша, – бренд не китайский, поэтому думал, что и сами мобилы не там делают. Не, это давно уже так не работает. Все заводы там, так что… Ладно, не суть. В общем, делают первую партию устройств, накатывают на них инженерную прошивку для проверки базовых функций – камеры, динамика, дисплея и прочих. Там же делают эти базовые тесты. Если все ок – отправляют сэмплы нам уже для более подробного тестирования «в полях», то есть непосредственно в локальные офисы, чтобы проверить работу девайса с местными сетями, разные языковые фичи, ну и так далее. Тебе, видимо, попался образец из первых пришедших, но не использованный нами в тестах.
– Мы тестируем не все, что нам приходит?
– Мы тестируем прошивку, а не конкретные экземпляры. Для этого вполне хватает нескольких сэмплов. А присылают их с запасом, на всякий случай. Вот и получается, что некоторые так и лежат в шкафу с самого момента получения нами. Прошитые на «инженерку» на китайском заводе. Вот у тебя как раз один из них.
– Аа, – Стас стал потихоньку вникать в процесс, – понял тогда…
– Кстати, – резко вставил Саша и потянулся к сэмплу, – давай-ка кое-что заценим.
Он пару секунд тыкал пальцами в экран, а потом показал коллеге открытое на телефоне фото белого листа с парой крупно нарисованных иероглифов:
– Поздравляю, твое первое пророчество.
Стас на это лишь удивленно развел руки в стороны, не понимая, о чем речь.
– Короче, – Саша откинулся на спинку стула и несколько раз жестом восточного мудреца погладил бороду, – говорю же, они там на заводе среди прочего проверяют камеру. Фоткают какие-нибудь контрастные штуки: в основном, разные линии на белом листе. Потом эти тестовые фотки стирают, но иногда… – Он еще раз показал экран с изображением иероглифов. – Иногда забывают.
– Ну окей, – Стас пожал плечами, – а почему «пророчество»?
– Потому что еще реже, чем просто абстрактные каракули, там можно найти фотки иероглифов. Вот это все вместе в совокупности – редкий шанс встретить неудаленные тестовые картинки плюс еще более редкий шанс встретить на них иероглифы – и составляет пророчество.
Стаса удивило, что, говоря все это, Саша лишь изредка слегка улыбался, в основном оставаясь серьезным, будто открывал какую-то древнюю тайну.
– Ок, допустим, – произнес Стас скептически. – Суть «пророчества», надо полагать, в переводе иероглифов?