Мобильные связи (сборник)

Арбатова Мария Ивановна

Два немолодых уцененных артиста в индейском обмундировании гоняли свору испуганных девиц по сцене, хоть как-то структурируя сию смесь публичного дома с пионерской викториной.

Веня сидел в жюри, летал по залу, поглаживал, подмигивал, подбадривал, подслушивал, утешал, заламывал руки… короче, переживал свои звездные часы.

– Гусары, молчать! – командовала моя подруга Ира, когда он с торжествующим выражением лица подскакивал к нашему столу, позируя перед телекамерами. – Завтра выскажешься, пусть сегодня порадуется. Чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не вешалось…

Члены жюри и клуба

«Колумб» с сомнением поглядывали на сцену. В стране уже образовалось слишком много мест, в которых девчонки из бедных семей истово предлагались богатым дядькам. Каждый из здешних дядек – кроме Вени – уже имел выводок девчонок и телефоны, по которым их можно было обновить. И было совершенно непонятно, почему надо сдавать клубные взносы, чтобы удовлетворять не только Венины социальные, но и сексуальные притязания.

С вручением джипа вообще получилась лажа. Во время конкурса Веню клеила страшенная дива с таким смешением кровей, что политкорректней, чем «лесная красавица», он ее и сам не мог именовать. Естественно, при своих данных она не прошла бы ни одной отборочной комиссии, если бы вовремя не повисла на Вене со стонами о чистоте и невинности. Вы б ее видели!..

Но как Веня ни нажимал на жюри, оно все же выпило не так много, чтобы присудить джип «лесной красавице». Поняв, что без джипа красавица не даст – и не ошибившись в этом, – Веня потерял интерес к исходу конкурса. Собственно, там еще была и девушка его богатенького приятеля, попавшая, естественно, мимо всякого телеконкурса. Внешне она была чуток попристойней «лесной красавицы», но приятель сразу предупредил:

– Никакого джипа… Еще подумает, что и вправду красавица… А вот секретарше моей можно. Девчонка исполнительная, не блядь, из семьи инженеров, никогда себе хорошей машины сама не купит.

Так что, получив джип, секретарша чуть не свалилась в обморок, поскольку на репетиции танцев в костюмах ходила с девушкой богатенького друга за компанию, чтоб той не было скучно.

Мы-то все уже привыкли, что в больших конкурсах красоты на первом этапе убираются все красавицы, чтобы на фоне оставшихся крокодилов любое проплаченное мурло смотрелось не так вызывающе, но секретарша-то знала про себя, что и не красавица, и заплатить за нее некому. Так что на сцене у нее хлестали самые натуральные слезы…

Удовлетворенный социально, но неудовлетворенный сексуально, Веня пил после конкурса неделю. Потом пригласил меня в Гостиный двор на вечеринку фирмы того самого приятеля. Когда мы подъехали, публика уже тупо расхаживала между столами с едой и эстрадой с самой дорогой попсой. Народ привезли самолетами из самых прохладных регионов, он напялил соответствующее задаче количество костюмов от Версаче и брюликов – не менявшее несчастное недоспавшее выражение лица – и делал вид, что празднует.

– Сейчас мы найдем мисс «Открытие Америки», – подмигнул мне Веня.

– Зачем она тебе? – удивилась я.

– Так это она нас пригласила.

– И что?

– Мне кажется, она хотела меня видеть… – встряхнулся он.

– Вень, у тебя с головой все в порядке? Она тебя пригласила как дяденьку, которому благодарна за машину.

– По-твоему, я не могу понравиться молодой девушке? – насупился Веня.

– Вместе с кошельком можешь. Но не этой

девушке. Она не проститутка…

Тут как раз появилась награжденная секретарша. Радостно поздоровалась с нами, предложила пройти к ресторанным столам, отчиталась о местонахождении начальника и резво убежала с подружкой по своим девчачьим делам, так и не поняв ни одного Вениного пасса.

– Дура… – прошипел Веня. – Впрочем, чего еще ожидать от этих тварей? Свой джип она уже получила…

Через неделю он пригласил меня в гости.

– А кто еще будет?

– Твоя подружка Поля Ковач, пара моих приятелей с дамами и Танечка.

– А кто такая Танечка? – удивилась я.

– Ну, та, которую в конкурсе наградили съемкой в рекламном ролике… Мне кажется, я ей нравлюсь…

– Вень, у тебя опять съехала крыша. Она же ребенок. Она младше твоей дочери…

– Что ты все время лезешь в мою личную жизнь? – возмутился Веня.

– Я не лезу в твою личную жизнь, я просто объясняю, почему у тебя ее нет…

За столом действительно оказались моя подруга писательница Поля Ковач с мужем, Венины приятели из серии «у кого Гучи круче» с разовыми девицами и смущенная маленькая Танечка. Она все время краснела и пыталась попасть если не в тему, то хотя бы в интонацию взрослых дядек и тетек, чего ей, конечно, ни разу не удалось. Когда сборище начало мирно рассасываться и сползать на первый этаж дома к входной двери, Веня положил руку на Танечкино хрупкое плечо.

– Ой, я поеду домой, меня мама ждет! – выдохнула девочка, бросив на меня умоляющий взгляд.

– Да ты не волнуйся, – бархатно вступил Веня, – во-первых, у меня есть комната для гостей. Во-вторых, немножко еще посидим, и я сам отвезу тебя домой.

В глазах у девочки блеснули слезы.

– Танечка, если хотите, мы довезем вас до центра, – предложила я, и она чуть не бросилась мне на шею.

Всю дорогу девочка молчала, а выходя из машины Поли Ковач, прошептала:

– Спасибо. Я вам так благодарна, вы себе не представляете, как я вам благодарна. Он же мне сказал, что собираются те, кто участвовал в конкурсе. Я, дура, и поехала…

– Вот что, дорогой, – злобно позвонила я Вене из дома, – я не полиция нравов. Можешь обслуживать свой климакс с помощью всей Тверской. Но если еще хоть раз ты при мне начнешь лезть к ребенку, мы с тобой больше не знакомы.

– Да где ты увидела ребенка? Кто тут был ребенок? Да все эти участницы конкурса – на них же пробу ставить негде! – возразил Веня.

Я с омерзением бросила трубку, вспомнив, как подобные суетливые дядьки лезли ко мне двадцать – двадцать пять лет тому назад. До какой степени они не видели себя со стороны! Им не приходило в голову, что их заплывшие жиром тела и мозги не могут конкурировать с телами и мозгами их сыновей. Созданный ими же образ мира предполагал, что заполучить молодую девушку нужно не «понравившись», а уболтав, купив, напугав, сломив сопротивление, застав врасплох, воспользовавшись растерянностью… при этом они виделись себе не мелкими насильниками, а возвышенно страдающими лишними людьми. Каждый из них, внешне прикрываясь цинизмом, внутри надеялся, что потом ей будет хорошо, она оценит, что-то сложится… но что они могли вызывать в памяти, кроме брезгливой усмешки?