Мобильный свидетель
Шрифт:
План побега.
Рональд попробовал это сладкое слово на вкус и запил его терпким вином — вернувшись за столик в холле. Ему представился уникальный случай — рискуя собственной свободой, вернуть свободу другому человеку. Азарт вскружил ему голову, и он не торопился отойти от алтаря, на который жена Парня из Руссиона положила свою верность, свой именной вклад. И она не ошиблась.
Карпов наблюдал за этой сценой из глубины зала. В темных очках и темно-сером костюме, с иллюстрированным журналом в руке, он потягивал фруктовый коктейль… Алла показала
Глава 3
Свидание с удачей
Себу, Филиппины
…Еще одна ночь — сырая, удушливая, как веревка на шее приговоренного к виселице. «…вас отведут на место казни, где вы и будете повешены за шею, пока не умрете».
«Вас отведут в тюремную камеру, в которой вы проведете остаток вашей жизни, пока смерть не заберет вас».
Пока смерть не разлучит вас с жизнью.
Саша стоял на краю очередного приступа депрессии. Он побалансирует на нем минуту или две, проглотит пару тугих комков, забивших ему горло, и снова приобретет форму стойкого оловянного солдатика.
Сокамерник Саши — чернокожий американец по имени Джошуа — тоже не спал в эту ночь. Но он не ворочался и не елозил по койке, как многие, страдающие бессонницей. Заложив руки за голову, он лежал на спине и натурально контролировал свое дыхание. Однажды он поделился с Сашей глубокой мыслью: «Если я начинаю сопеть, значит, я засыпаю и отдаю управление контролем дыхания автопилоту под названием мозг! А тому, видно, по фигу, храплю я или нет». Джошуа был идеальным соседом по камере. Саша не любил слово «сокамерник» и нередко называл Джошуа roommate — сосед по комнате.
Незаметно для себя Котик уснул. Но проспал недолго. Во сне он снова пережил фрагмент из недалекого прошлого… «Мне наплевать, кто ты такой. Может, в своей стране ты авторитет и тебе отдают честь, но здесь ты говно. Здесь ты заключенный под номером 3417».
Каждого заключенного в филиппинской тюрьме встречал и зачитывал его права лично директор — с испанскими корнями, лысоватый и желчный, ревностный католик и редчайший сквернослов.
Здесь заключенные были обязаны знать историю Филиппин, как если бы это островное государство называлось Соединенными Штатами Америки, а узники ожидали выдачи гринкарты.
Саша чувствовал себя болваном, слушая учителя истории — лет сорока пяти, в очках а-ля Джон Леннон, осужденного за двойное убийство; вещал этот протестант на одном из двух официальных языков — английском. На кой хрен, думал Котик, эти знания приговоренному к пожизненному заключению? Может быть, и приговоренным к смертной казни через смертельную инъекцию выдают такой же багаж знаний? На его вопрос осужденный историк ответил утвердительно: «Да. Перед тем как предстать перед Всевышним, они обязаны сдать экзамен по истории Филиппин». Это обалдеть можно.
Котик с превеликим трудом втягивался в учебный процесс, отнимающий у него львиную долю
«Климат тропический, муссонный, сезон дождей длится с мая по ноябрь…» Как по расписанию. У нас дожди могут зарядить в любое время года…
«Филиппины — президентская республика…»
Россия — тоже…
«Президент избирается народом сроком на шесть лет…»
Нашли чем удивить…
«Коммунистическая партия Филиппин имеет вооруженную организацию…»
Переплюнули…
«Четырнадцатый век — высадка арабов…»
Арабский десант…
А вот — испанский:
«Экспедиция Фернана Магеллана… Острова стали называться Филиппинами в честь испанского принца и короля Филиппа Второго…»
Американский:
«1898 год — начало Американского периода…»
В России самый расцвет американского периода… Да и здесь, на острове Себу, он не закончился: с крыши этого двухэтажного комплекса можно невооруженным глазом рассмотреть другой охраняемый объект — американскую военную базу.
Стоит ли ждать экстрадиции в Россию? Саше Котику там не рады. Пожизненный срок в филиппинской тюрьме для него — оптимальный вариант. Пусть мутит воду в одноименном острову проливе, в отдельно взятой тюрьме. Пусть попытается бежать из мест заключения. За попытку бегства здесь сразу вскроют смертельную ампулу…
Образование, наука, искусство…
Туризм. Пляжный — нет: десять месяцев в году пляжи мокрые. Экстремальный и спортивный, подогретые конфликтами между мусульманской и христианской общинами, — да. Адреналина хоть отбавляй. Можно привлечь побольше туристов, определив им номера в тюрьме строгого режима…
— Ты что-то перестал улыбаться, Парень.
Котик очнулся от мыслей и словно впервые услышал историка. Да, он зачастую слушал его с улыбкой, которую и не требовалось расшифровывать: на взгляд Саши, оба занимались фигней.
— Вот отсижу свое и посмеюсь.
Историк сложил на груди руки, прилег на стол, изображая мертвеца.
— Да, да, — покивал Саша. — Ты смешной малый.
Сегодня большая репетиция. Генеральный прогон флешмоба под хит Майкла Джексона…
«Привет, сосед!» Он и Джошуа обменялись однобоким приветствием. Русский первым занял умывальник. Джошуа, дожидаясь очереди, перекинул через плечо полотенце и силился вслух вспомнить, что ему снилось. Это был обычный, ничем непримечательный утренний треп, к которому Саша привык, а порой и не замечал его. Почистив зубы и смыв с раковины следы упавшей пасты, он уступил место соседу.