Мобильный свидетель

Нестеров Михаил Петрович

Немо завернула за угол. Но тут же вернулась: двум патрульным, которых она четко разглядела, оставалось пройти двадцать шагов. И тогда они лоб в лоб столкнутся с предполагаемой убийцей. Ей не оставалось ничего другого, как перешагнуть порог сыскной конторы и закрыть за собой дверь. Она не собиралась долго отсиживаться здесь, однако ее выдал предательский щелчок замка, и другим желанием ее стало — побыстрее убраться отсюда.

Одна-единственная лампочка, забранная решеткой, освещала только начало коридора, плавно переходившего в рабочее помещение, из которого переливался через порог закатный свет, будто угасала отслужившая свой срок электрическая лампочка. Та лампа, что встречала каждого входящего в контору, бросала подсветку на

его глаза. Этот неожиданный эффект сейчас помог детективу, рабочий стол которого словно находился глубоко в тени, стать свидетелем хрестоматийной сцены: закрыв за собой дверь, посетительница прислонилась к ней спиной, подняла голову и, закрыв глаза, с облегчением выдохнула. Обычно такой общеизвестный набор жестов является финалом напряженного эпизода — погони, например. Чувство опасности оставило тело, а сердце, запертое в клетке, еще долго будет бешено колотиться. Детектив выставил припозднившейся гостье отметку «отлично» и сбросил с себя строгую маску члена экзаменационной комиссии. Он оставил свое рабочее место, будучи уверенным в том, что гостья не заметила его сценического появления в надлежащий момент : если он только входил в образ, то она, напротив, выходила из него, а на глаза ей по-прежнему падала подсветка. Он не смог разглядеть ее глаз, прятавшихся за челкой — только их вызывающе очерченные контуры. Со следами крови на одежде, она показалась ему маленькой вампиршей.

— На улице Хэллоуин? Или снимают фильм ужасов? — спросил детектив, подходя ближе, и взглядом ей под ноги заставил Немо отступить от двери: она стояла в луже воды, натекшей с улицы. Вода в кедах хлюпнула. Немо невольно наклонила голову, как будто поклонилась невидимой публике, оценившей аплодисментами ее короткое выступление.

Детективу не пришлось даже оттеснять ее от двери. Открыв дверь, он выглянул на улицу. Двух патрульных от его конторы отделяло десять шагов, и среди десятка прохожих только они бросились ему в глаза. В этих двух парнях в полицейской форме детектив увидел причину, по которой оказалась в его офисе эта марсианка. Поддерживая ногой дверь, детектив закурил и выпустил дым в ночное небо. Повторно бросил взгляд на гостью, в надежде все-таки через ее мокрую косую челку увидеть выражение глаз. Но увидел больше: ее руки, сложенные на груди, умоляли не выдавать ее. Однако она не произнесла ни слова, как будто дала обет молчания. Шум улицы заглушил слова детектива, а табачный дым скрыл артикуляции.

— Они близко. Ты боишься этой пары или полицейских вообще?

Девушка мелко покивала, не меняя положения рук.

Он снова затянулся сигаретным дымом и… поздоровался с полицейскими, стоя под вывеской детективного агентства, как под рекламным баннером.

— Привет, парни! Погода не сахар, да? Может, поэтому сегодня вы без собак?

Один патрульный криво улыбнулся шутке, другой, не отличающийся ни вдумчивостью, ни умением подмечать забавное, кивнул: «да». Однако и тот и другой утвердили детектива во мнении, что не они преследовали гуманоида, выпрыгнувшего из НЛО. Она прижалась к стене, прячась от случайно брошенного взгляда с улицы.

— Эти копы тоже рта даром не разинут. Вы не из одной компании?

И снова не получил ответа.

Он и раньше видел таких, как она. Но вблизи, в контакте — впервые. Точнее, ему впервые пришла в голову мысль вглядеться в диковинку. Бесполезно разбирать ее черты лица, гораздо проще было сравнить ее с персонажем из японского мультика: огромные глаза, маленький рот, неподвижное лицо. Раньше ему это казалось бредом, игрой молодежных группировок «кто во что горазд». Сейчас он убедился в обратном: эта девочка не играла. Она была диковинным зверьком из параллельного мира. И вот их миры пересеклись. Он не мог сказать, что это было из ряда вон выходящим событием. Он много раз видел по телевизору ленивца, и вот он зааапооолз к нему в кабинет. Он так ей об этом и сказал, растянув гласные.

Он думал, она улыбнется. Не тут-то было: она чуть не расплакалась. Вообще, с таким, как у нее, выражением лица и чувственным сердцем нужно бежать к мастеру тату и выкалывать на щеке слезу.

Ну довольно. Он достаточно поиздевался над ней, да и над собой тоже: он не был горд своим второсортным юмором.

И вообще, пока он не соприкоснулся с представителем эмо-культуры, он думал о ней шаблонно: секс, наркотики и никаких правил.

Детектив докурил сигарету и щелчком отправил ее под колеса проезжавшей мимо машины. Закрыв дверь, он жестом руки поманил Немо за собой.

— Вижу, дело у тебя серьезное и срочное.

Она снова быстро кивнула: «да», слегка удивившись: детектив не сказал о проблеме, как сделал бы это любой другой. А может быть, под делом он подразумевал ее обращение к детективу? В таком случае, он ошибся.

Немо огляделась в его кабинете: рабочий стол, два стула, плотные шторы на окне и плотный занавес, приоткрывающий часть политической карты, на стене. Справа от двери — старомодная вешалка, слева — высокий металлический ящик, скорее всего, заменяющий сейф. Телевизор на нем был выключен.

Детектив, отличительной чертой которого было «комковатое», как первый блин, незапоминающееся лицо, снял с вешалки полотенце и подал его гостье:

— Разуйся и разотри ноги. Иначе к утру будешь хрипеть. Это если ты доживешь до утра. Кофе?

— Можно.

Она здесь и с этим человеком почувствовала себя в безопасности. Было бы неплохо, если бы с ней вот так просто, глядя внутрь тебя, а не на твою оболочку, разговаривал ее отчим. Он дергал ее за рукав к зеркалу и тыкал пальцем в отражение: «Посмотри, на кого ты похожа, кикимора!» Ее оболочка не отображала ее внутренний мир — только афишировала его. Как можно судить о фильме, посмотрев только трейлер к нему?

Она разулась. Кеды оставила у порога, положив сверху на них мокрые носки. Села на стул и, перебарывая стеснение, насухо вытерла ноги. Детектив выкатил из-под стола электрический обогреватель, включил его, прислонил к радиаторной решетке кеды, носки положил сверху. Он не торопился с расспросами. У него есть время, подумала Немо, потихоньку приходя в норму. Сколько будут сохнуть носки — минут двадцать, тридцать?..

Редкая муха залетает в эту рваную паутину, рассудила она, оглядевшись в конторе повторно и принимая от детектива чашку кофе. Обстановка, атмосфера этого натурально не вызывающего доверия учреждения, облик детектива неопределенного возраста (ему можно было дать и тридцать, и сорок) навевали мысли о безработице в период глубокого кризиса. И она не удержалась от шпильки:

— Вы круглосуточно работаете?

Он него не укрылся сарказм гостьи.

— Несовершеннолетним на колкости я не отвечаю. А так да, пашу двадцать четыре часа в сутки. Кстати, я не предлагаю тебе первую помощь: кровь на твоей одежде — не твоя.

— Откуда вы знаете?

— У меня наметанный взгляд на такие вещи. Как тебя зовут?

— Нюся. Друзья называют меня Немо.

Нюся-эмо. Если подсократить и убрать дефис, как раз и получится Немо. Отличное имя!

Нюся — уменьшенная форма Анастасии или Анны? — задался он вопросом. Он спросит об этом, только позже. А пока он протянул ей визитку, на которой Немо прочитала: «Черкунов Илья Сергеевич», плюс пара телефонов.

— Здесь не указано, что вы детектив, — заметила она.

— Ты обратилась ко мне за помощью. В твоем кармане твоя мать находит визитку с логотипом «Детективное агентство „Помоги себе сам“». Начнутся расспросы, понимаешь меня?

Она кивнула: да. И подумала: почему не довериться этому человеку? Она не знала, как поступить в ситуации, которая с каждой минутой запутывалась и усложнялась все больше и больше, а этот Илья Черкунов может помочь ей. Пока что ей требовался совет, ответ на вопрос «Что делать?».

— При мне убили человека, — неуверенно начала Немо.