Моцарт
Шрифт:
Из комнаты раздавались чёткие вопросы Вика, невнятное бормотание в ответ и глухие удары головой о стену. Я заглянул в ванную и…
– Что-то случилось, друг мой? – чуть раздражённо спросил вампир, откидывая со лба надоевшую фату.
– Там в ванной кровь на полу и два ножа в мойке, – с трудом выдохнул я. – Этот… этот нечеловек сам помогает им резать людей!!!
– Они были уже мёртвые! – в испуге завопил бородатый, пуская слюни и слёзы. – Мне приносят мёртвых, а я лишь… я только выкачиваю кровь и разливаю по бутылкам! Я никого не убивал, Богом клянусь! Они были… почти мёртвые… уже мёртвые… я не хотел!
Мою
Я впервые ощутил на губах вкус ненависти. Нас учили презирать врага, учили драться с превосходящим противником, учили убивать нечисть, а не сражаться с ней. Просто убивать, без сантиментов, всеми доступными способами, ибо проигрыш ангела означает, что люди остаются без защиты, а значит, смерти будут расти как снежный ком. У каждого из нас своя задача: кто-то спасает, кто-то бережёт, кто-то вдохновляет, кто-то всегда весь в белом, а мы, ангелы Девятого Легиона, вечно по локоть в чужой крови. Зачастую настолько ядовитой, что она разъедает сталь клинков. Но это работа, это служба, это долг!
А сегодня я познал ненависть. И что хуже всего – не к вампирам, а к людям. Ещё вернее, вот к таким представителям их вида…
– Уходим. – Вик разжал пальцы левой руки, и бородатый мешком грохнулся на пол. – Он рассказал всё, что нам надо знать.
Я скрипнул зубами и подчинился. Было ясно, что с предателем возиться больше нет смысла, он в любом случае не жилец. Даже если позвонит прямо сейчас и сдаст нас, то вечером за ним придут и он не доживёт до рассвета. Вампирское сообщество не церемонится с предателями и никому не даёт второго шанса. Они слишком ценят личную безопасность, а потому ни в грош не ставят услуги людей. С той же логикой можно ждать от коровы извинения перед сеном. Рабов всегда много, не этот, так тот…
– Куда едем? – по ходу уточнил я.
– В шкаф, – бросил Вик и, резко обернувшись, пояснил: – Если ты, Вольфганг Амадей, решил, что я за тобой весь день буду в подвенечном платье бегать, так обломись! Ты уже дал мне понять, что я не в твоём вкусе… Всё, теперь во мне клокочет обида и ревность!
– А можешь просто переодеться, без лишней болтовни?
– Могу. Но это унижает меня как личность.
Мы на пару мигом растормошили одёжный шкаф хозяина квартиры. Мужчина разумно не подавал признаков жизни. Вик выбрал мятую рубашку с длинными рукавами, мешковатый льняной пиджак, спортивные штаны с лампасами и отвисшими коленками, разношенные кроссовки. Платье, фата и перчатки были оставлены в качестве компенсации. В конце концов, мы же не воры, просто поменялись одеждой, ничего противозаконного, ченч, как говорят англичане.
– Ты не ответил куда, – повторил я, когда мы почти бегом летели вниз по лестнице.
– Дай хоть до машины дойти, – хрипло откликнулся Вик.
А я, быть может, впервые задумался, какие муки терпит этот тип, бегая под солнцем и в любую минуту рискуя потерять сознание от теплового удара. Даже после захода солнца вампиру тяжело сразу выйти на улицу, они ждут наступления темноты и только тогда ощущают себя комфортно. Ночь не только их время, ночь – сама форма их жизни. Есть исключения, но для большинства ночной образ жизни единственно приемлем. Вик принадлежал к большинству,
– Уф-ф… живой, – тихо выдохнул он, скользнув на водительское место. – Могу сказать спасибо, если тебе оно так уж надо.
– Обойдусь, – подтвердил я, садясь рядом и, как положено, накидывая ремень безопасности. – Эту машину уже ищут?
– Сто процентов! А поскольку единственное место, где её не будут искать, это там, где она пропала, то мы просто вернёмся туда, откуда уехали.
– А что бородатый?
– Папочка?
– Да. Он уже сообщил о нас?
– Очень на это надеюсь…
Вик повернул ключ, дал газ и, резко развернувшись, бросил машину в очередную сумасшедшую гонку. Не по скорости, нет, просто в его передвижениях, поворотах, разъездах, неожиданных остановках и диких скачках вперёд не было никакой разумной логики. Клянусь, пару раз меня едва не стошнило от этой тряски и таких карусельных переходов. Но каким-то чудом чёрный японец вырулил к тому же торговому центру, у которого мы его и позаимствовали. Слово «угнали» мне не нравилось. К тому же мы действительно вернули его, а значит, не украли насовсем, а просто взяли на время, не успев спросить разрешения. Это гнилое оправдание, но… Для моей ранимой совести годится хотя бы такое, я всё-таки ангел…
– Батюшки нет? Распятием по башке никто не треснет? Ну и замечательно, тогда валим из машины. Быстро, быстро, быстро!
Мы проскользнули по теневой стороне в торговый центр, там было прохладно и многолюдно, если избегать яркого солнечного света в окнах, то вполне можно попробовать переждать до вечера. Вик нашёл какой-то полутёмный суши-бар, сунул руку под штаны, выудил пластиковый прямоугольник и торжествующе помахал им у меня перед носом.
– Мы при деньгах, маэстро! Никуда не выхожу из дома без банковской карты!
– Замечательно, – невольно поморщился я, догадавшись, где он хранил её. – Думаю, настала пора сесть и рассказать всё. Если сейчас мы вынуждены играть дуэтом, то я предпочту знать все ноты до выхода на сцену.
– Хорошо-хорошо. – Он кивнул девушке-официантке, сделал заказ, не спросив, чего я хочу, и сразу перешёл к делу. – Короче, после всего того, что мы с тобой наворотили, я не жилец. Ты, возможно, тоже. Но тебе не будут мстить, гоняясь за тобой по всему свету, если сейчас ты свалишь. Меня – достанут из-под земли, и это не фигуральное выражение… Саке выпьешь?
– Нет, не пью на работе.
– А-а, предпочитаешь после, когда уже за упокой? Как хочешь, а я выпью. – Вик налил из керамической бутылочки в крошечную чашку без ручки какую-то ароматную жидкость и одним махом опрокинул в рот. – Не очень люблю подогретый алкоголь, но здесь настоящее саке, неразбавленное.
– Рита и Сильвия, – напомнил я.
– Ритуля и Сильвиртуля, – два раза кивнул он. – Они в порядке. До ночи их никто и пальцем не тронет. Нашим нужен ты. По большому счёту девчонок могут и отпустить, но куда они спрячутся и надолго ли? Община всегда голодна, в больших городах вечно пропадают люди, Волга широкая, степь раздольная, в общем, есть на что списать, если тело не обнаружено.