Мод навсегда
Шрифт:
– Как вас зовут?
Она ответила.
– А вас?
– Франсуа. Сколько вам лет?
Она испугалась, что он сочтет ее слишком юной.
– Двадцать два…
– Вы как-то неуверенно это сказали.
– Нет-нет, двадцать два года.
Он почувствовал, как его член зашевелился. Он был старше ее на двадцать лет. Великолепно.
– Мне почти вдвое больше.
– Это хорошо.
– Вам нравятся мужчины моего возраста?
– Для меня это в первый раз. Но думаю, да, нравятся.
– Почему?
– Я не знаю.
–
Она покраснела.
– Я знаю только, что хочу еще.
– Значит, вам понравилось?
– Да.
– Но я ничего не делал.
– Вы разглядывали меня.
– Что именно?
– Меня.
– Я разглядывал ваше лицо?
– Да.
– А что еще?
– Мои… половые органы.
Она снова покраснела.
– Не бойтесь называть вещи своими именами. Да, я любовался вашим лоном. И вам это понравилось?
– Да, очень.
– Тогда продолжим, – прошептал он, снова осознавая свою власть над ней. – Раздевайтесь!
Она послушалась. Он вздохнул про себя, что не все женщины такие покладистые. Он разжигал в камине огонь, а она тем временем ждала, сидя нагая в кресле. Когда огонь принялся за страницы вечерней газеты, он повернулся к ней, раздвинул ее ноги и положил их на подлокотники кресла. Жар огня приятно согревал промежность. Он протянул ей бокал вина и уселся на полу напротив. Они молчали. Он смотрел на девушку, борясь с желанием наброситься на нее.
Как и накануне, она ушла от него рано утром. Вечером она вернулась, И так пять раз подряд. На шестой день она осталась, чтобы больше никогда не уходить. Ей было так хорошо, что она перебралась к нему.
Он ничего не сказал. Он освободил ей пару плечиков и нижнюю полку в шкафу.
Она сама перенесла вещи из комнатушки на улице Лилля к нему в квартиру. Она была еще в том возрасте, когда переносить много не пришлось: одежда, книги, какие-то милые безделушки. Франсуа отдавал себе отчет в том, что события развиваются слишком быстро. Он думал: «Она cумасшедшая… Через десять дней, максимум через месяц она мне надоест!» И тем не менее ничего не предпринимал. Его словно околдовали. Впервые в жизни он не боялся, что его свобода окажется под угрозой.
– Ну вот и все! – сияя, она захлопнула ногой входную дверь. – Разреши представить тебе мою плюшевую обезьянку, ее зовут Нэшвил.
На зеленые глаза упала прядь волос. Она дунула чтобы откинуть ее.
– Ты принесла одеяло?
– Да.
– Тебе придется от него отказаться.
Она рассмеялась.
– Но так быстрее заправлять кровать!
– Я терпеть не могу одеял!
– Но ведь это так приятно!
– Не спорь. Я покажу тебе, как должна быть заправлена постель.
Она опустила глаза. «Он изменится…» – подумала она, глядя, как Франсуа натягивает простыню.
Скоро она перестала встречаться со своими друзьями по мнению Франсуа, все они были слишком молоды. Они напоминали
«Тем лучше, мне и самой не хочется их видеть!» – сказала она, пожимая плечами. На самом деле она не выносила их удивленных взглядов, их молчаливого неодобрения. С тех пор как она переехала на улицу Принцессы, она чувствовала, что одинаково далека и от своих приятелей, и от приятелей Франсуа. Особенно ее смущали женщины.
– Они обогнали меня на пятнадцать лет… Они ведут активную жизнь, у них семья, дети, и при этом они умудряются оставаться привлекательными. Мне не угнаться за ними, Франсуа… Ваши разговоры – и те недоступны моему пониманию… Они наверняка считают меня такой зеленой, такой глупой… Я никогда не раскрываю рта…
– Да ты великолепна! Главное – оставайся такой и дальше! Я обожаю в тебе именно твой возраст! Твой возраст, твое тело, твою маленькую ненасытную пещерку!
– Но посмотри на меня! Я не ношу ни облегающих джинсов, ни открытых бюстгальтеров… я не прочла и десятой доли того, что прочитали вы… я не покупаю ни утренних, ни вечерних газет… не обедаю в модных ресторанах… Я даже готовить толком не умею! Один лишь омлет и макароны с маслом, и те кое-как…
Франсуа рассмеялся. Она выглядела такой очаровательной, такой молодой по сравнению с этими старыми тетками, его знакомыми.
– Да ты их всех возбуждаешь!
– Кого?
– Мужиков! Ты что, не замечаешь, как они похотливо смотрят на тебя, на твою маленькую грудь? Мне, конечно, не следует тебе этого говорить, любовь моя…
– И все же…
– Да они только и мечтают о том, чтобы переспать с тобой.
– Ты так считаешь?
Она заправила за ухо прядь волос.
– Тебе это льстит?
– Придумаешь тоже!
– Сознайся, тебя это возбуждает!
– Не говори глупостей…
– Дай-ка я посмотрю… Так и есть, я прав, тебя это возбуждает, ты вся мокрая!
– Это не они, это ты меня возбуждаешь.
– Ты бы хотела?
– Хотела чего?
– Переспать с ними?
– Перестань, Франсуа! Хватит!
Она рассмеялась. Его слова не возмутили ее! Она смеялась!Франсуа вскрикнул. Он встал с кровати и прошептал. – «Я думал, ты согласна… Признайся, любовь моя, что ты хотела заняться сексом с другими».
Он снова заплакал.
Шесть вечера. Франсуа почувствовал, что голоден. На кухне не было ничего, кроме черствого хлеба. «Эмоции, переживания… как это истощает», – подумал он, открыв и тут же закрыв дверцу холодильника. До него долетел телефонный звонок, затем голос матери повторил ту же короткую фразу, что и час назад «Это мама, перезвони». По ее тону Франсуа понял, что если он не выполнит ее просьбу, то она заявится к нему домой.
– Я не покончил с собой, – сказал он ей.