Модель событий
Шрифт:
— Дальше — это где? — подзадорил его Даниил Юрьевич.
— Ну... эээ... — развёл руками Константин Петрович. Мол, вы же сами всё видите. Бездельники. Лодыри. Тунеядцы. Как тут не потерять голову? А потерявши голову, как не начать нарушать субординацию?
В глубоком смущении он сцапал с журнального столика объяснительные записки и сделал вид, что внимательно их изучает. Пока он пристыжено молчал, из приёмной испарились все. Только Даниил Юрьевич остался стоять на месте.
— Нет, ну вы посмотрите, что творят! А вы говорите, — снова взорвался Константин Петрович. — Послушайте только: «Объяснительная. Я, ценный работник Разумный, вместо того чтобы работать и приносить прибыль
— Ценный, да ещё и разумный. Должны же у него быть хоть какие-то недостатки? — пожал плечами шеф. — А что с тобой? Выглядишь так, будто Атлант попросил тебя подменить его минут на пять и немного подержать небо, а сам ушёл пить пиво и пропал лет на двадцать.
— Много мелких атлантов... Всё рушится. Одно не предвидел. Другое не учёл. Третье не соизмерил — и планы насмарку.
— Так, постой, а при чём тут ты? Как можно предвидеть и соизмерять случайности?
— Я должен был. Я мог хотя бы попытаться.
— А ты в лотерею когда играешь, всегда предвидишь, на какую цифру выигрыш падёт?
— Я не играю в азартные игры.
— А с жизнью зачем в них играешь? И вечно недоволен собой. Ты что, создал этот мир, чтобы он подчинялся тебе во всех мелочах?
— Нет, но я мог бы...
— Мог бы создать? Создашь — поговорим.
— Нет, я мог бы предви...
— Костя... Костенька... — Это было что-то новое. Костенькой шеф его ещё не называл. — Ты в могущество не заигрался? Ты не слишком много на себя берёшь, когда говоришь тому, кто создал этот мир: «Так, дальше что?»
— Вы? — с восхищением спросил Константин Петрович, обводя взглядом приёмную. — Так это вы? Всё это....
— Да при чём тут я, — досадливо махнул рукой Даниил Юрьевич, — я ничего пока не создавал. Разве что детей. При жизни. Хорошие, кстати, получились дети. Не то что нынешнее племя. Но, пытаясь контролировать всё до мелочей, ты ведёшь себя как начальник мироздания. А это, насколько я могу судить, не совсем так. И мироздание это понимает. И даже некоторым образом выражает недовольство, подкидывая тебе всё новые и новые мелочи, которые ты не можешь предвидеть. В воспитательных целях. Вдруг ты выучишься хорошим манерам и перестанешь задирать голову вверх и начальственно прикрикивать: «Так, дальше что? А почему без моего разрешения?»
— Ну, просто репутация... Мне хочется выглядеть в глазах деловых партнёров ответственным человеком, который в состоянии контролировать непредвиденные ситуации.
— Костя, живи проще. Легче живи. Ни один деловой партнёр не может заменить сексуального.
— Почему же? — смущённо поправил очки Константин Петрович и от волнения заговорил быстрее и громче. — У делового партнёра есть масса преимуществ перед... перед другим партнёром. Можно завести сколько угодно деловых партнеров, и они не только не будут ревновать друг к другу, но ещё и смогут стать партнёрами межу собой. Деловой партнёр может быть любого пола, возраста, обладать любой внешностью и комплекцией. С ним можно поддерживать отношения по переписке без ущерба для этих самых отношений. Ты можешь вообще никогда не видеть человека и при этом гордо говорить о нём: «Это — Иван Иваныч, мой деловой партнёр». Деловой партнёр не требует, чтобы ты обедал с его истеричной мамашей. Ваши отношения четко регламентированы. Вы можете заключить договор о серьёзных отношениях на год или даже на месяц, и никого это не шокирует. Деловому партнёру всегда звонят по делу, столько раз, сколько потребуется, и не нужно заниматься самоедством
— Костя, ты это серьёзно сейчас? — вздохнул Даниил Юрьевич.
— Да, а что? — вскинулся Константин Петрович, не обратив внимания на предупреждающий сигнал.
— Ничего. Просто я подумал — вдруг ты шутишь?
— Шучу? Такими вещами не шутят! Я отдаю работе всего себя, душу свою, можно сказать...
— Зачем отдавать работе душу? Она не шемобор — не оценит, — холодно ответил Даниил Юрьевич.
Константину Петровичу почудилось, что из приёмной, а заодно и из его лёгких кто-то выкачал весь кислород. Нет, показалось. Медленно-медленно, маленькими порциями он начал вдыхать воздух. Наверное, такие же ощущения испытывает влюблённый, когда слышит от предмета своих грёз: «Уходи! Я тебя не люблю!»
— Душно стало? Пошли воздухом дышать, — кивнул Даниил Юрьевич, делая знак следовать за собой.
Они вышли на лестничную площадку. Константин Петрович постарался ни о чём не думать: изгнание — значит изгнание. Награда — значит награда. На небо — так на небо. В ад — значит, в ад. Оглядевшись по сторонам, шеф резко наклонился, приподнял плинтус и вытащил из этого тайника клюку с металлическим клювом на конце. Затем ловко вставил клюв в отверстие на потолке и повернул рукоятку. Наверху что-то щёлкнуло, посыпалась пыль, часть потолка мягко поплыла вверх, открылся лаз. Даниил Юрьевич перевернул клюку, пошарил другим её концом в недрах загадочного лаза и вытянул складную лестницу, достававшую аккурат до самого пола.
— Полезай вперёд, — приказал он.
Константин Петрович давно не занимался физическими упражнениями, поэтому, взобравшись на чердак, слегка запыхался. Даниил Юрьевич уже ждал его наверху. Хорошо ему — перенёс себя наверх одной только силой мысли.
— Тут темно, дай руку, — чуть мягче сказал он. Так, держась за руки, шеф и его заместитель дошли до чердачного окошка, открыть которое вообще не составляло никакого труда. Видимо, Даниил Юрьевич и сам здесь часто бывал, и других приглашал.
— Вылезай, — улыбнулся он.
Жмурясь от яркого солнца, Константин Петрович выбрался на крышу и тут же ухватился за ближайший выступ.
— Не бойся, Костя. Не упадёшь, — сказал шеф. И тот сразу перестал бояться. Просто понял каким-то десятым чувством, что дом не позволит ему упасть вниз.
— У мунгов есть одно преимущество перед остальными людьми, — заговорил Даниил Юрьевич, балансируя на самом краю. — Свои желания мы исполняем сами.
Константин Петрович сделал несколько шагов верёд, пошатнулся и безответственно уселся на крышу, упершись ладонями в горячее железо и откинув голову назад. В выемке рядом с его левой ладонью обнаружились сохранившиеся с прошлого года сухие и лёгкие кленовые носики. Подчиняясь какому-то странному рефлексу родом из детства, он подхватил рукой побольше маленьких самолётиков и, размахнувшись, швырнул их вперёд. Они разлетелись, как стая буровато-серых ночных мотыльков, медленно-медленно опускаясь вниз в поисках почвы, на которой можно укорениться.
— Может быть, кому-то из них удастся прорасти. Потом, в будущем, — неуверенно пояснил он свои действия.
— Нет никакого будущего! — засмеялся Даниил Юрьевич и, сделав один неуловимый шаг вперёд, очутился рядом с ним. — Только настоящее. Его ты можешь подержать в руках, взвесить, ощупать. Оно — реально. Прошлое — это только воспоминание. Будущее — предчувствие возможности. И то, и другое находится у тебя в голове, а ты в этот момент находишься здесь.
Константин Петрович кивнул: сейчас ему совсем не хотелось спорить, и если уж начистоту — думать ему тоже не хотелось.