Мое безрассудное сердце
Шрифт:
Но Декер не был убежден в этом. С минуту он пристально всматривался в ее лицо, потом потрогал лоб и щеку тыльной стороной ладони.
— У тебя жар. — Он приложил пальцы к ее горлу. Пульс был учащенный. — Я полагаю, тебе следует отдохнуть. Может быть, твой обморок объясняется очень просто: тебя тошнит.
Да, действительно, подумала она, все объясняется очень просто. В двадцати футах от нее Декер болтался в воздухе, уцепившись ногой за канат. Этого зрелища было вполне достаточно, чтобы в ее жилах застыла кровь, а ноги подкосились.
— Меня
Ничто на свете не могло бы заставить ее сказать ему, какие мысли промелькнули в ее голове, прежде чем она потеряла сознание. Раз он не подозревает об истинной причине обморока, пусть себе строит какие угодно предположения по поводу ее горячего лба и учащенного пульса.
Декер легко провел пальцем по ямке у нее на горле.
— Что заставило тебя подняться наверх?
Здесь можно было ответить правду.
— В основном скука. Я больше не в состоянии оставаться в каюте.
Декер, конечно, удивлялся, сколько можно сидеть в четырех стенах, но полагал, что ее появление наверху имеет еще какую-то причину.
— А что еще? — спросил он.
— Я устала бояться. — Она посмотрела ему прямо в глаза, рискуя услышать смех в ответ на свое признание.
— А-а, — мягко отозвался он, выгнув дугой бровь. Это признание показалось ему вполне правдоподобным. — Значит, ты решила одолеть свой страх и вышла на палубу при килевой качке, никому не сказав об этом. Ты могла упасть за борт — прямо в Атлантический океан.
Это дошло до нее с запозданием.
— Я стояла очень далеко от борта. Я не такая смелая, как тебе кажется.
Декер почти улыбнулся. Трусость не сочеталась с Джонной.
— Твое бесстрашие граничит с безрассудством. — Он смягчил свои слова поцелуем. Ее губы раскрылись навстречу ему. Ее дыхание было жарким и сладким. Он почувствовал, что она рада этому поцелую, а не просто позволяет себя целовать. Ему захотелось продлить поцелуй, в надежде, что за ним последует и другое, а возможно, и большее. Хотелось ласкать Джонну при дневном свете, видеть ее бледную кожу, розовеющую от солнечных лучей, смотреть, как на ее лице без ночного покрова отражается наслаждение, которое она испытывает.
Его тело напряглось, но Декер встал, не подавая вида, чего ему это стоило. Только прошлой ночью он сказал самому себе, что в следующий раз любовную игру должна начать Джонна. Интересно, сколько времени придется ему хранить верность обету, о котором знает только он один? Декер вздохнул. Возможно, дольше половины суток. Он усмехнулся над собой. Он вполне способен быть таким же бесчувственным, как и Джонна.
— Вот что, — проговорил он, помогая ей встать. — Если ты уверена, что это тебе по силам, я сам отведу тебя на палубу. Мы пройдем всего несколько шагов, и ты будешь держаться за мою руку.
Джонна раньше думала, что будет благодарна ему за такую возможность, но сейчас она заколебалась.
— А что, если я опять упаду в обморок?
— Тогда я принесу тебя сюда, а завтра, если
— Но команда… Мне не очень-то хочется, чтобы они поняли, что я боюсь воды. Это произведет неважное впечатление, не так ли? Что они подумали обо мне?
— Они подумали, что ты потеряла сознание из-за меня, когда я повис на снастях. Они и так уже злятся на меня и поругивают за то, что я тебя испугал. — Он увидел, что ее глаза широко раскрылись и в них мелькнул страх. — Не волнуйся. Я не сказал им, что моя возможная кончина произвела бы на тебя совсем другой эффект.
— Это не правда, — тихо проговорила молодая женщина, пряча глаза. — Я не желаю тебе зла.
— Но желала, чтобы я исчез.
— Что-то вроде этого.
Декер кивнул. Он и не ожидал ничего лучшего, чем такой ответ.
— Так пойдем наверх? Команда хочет видеть, что ты чувствуешь себя лучше. Они, наверное, простят меня, если увидят тебя рядом со мной.
— А что, действительно тебя кто-то ругал? — с подозрением спросила она.
— Втихомолку.
— И сердито смотрели?
— Сплошь и рядом.
— Вот как!
Ее удивление пришлось ему по душе.
— Они восхищаются тобой, Джонна. Они скорее вздернут меня на рее, чем позволят причинить тебе вред. — Он встал и протянул ей руку. — Готова?
Она не была готова, но без всяких колебаний подала ему руку, и он помог ей встать.
— Не больше ярда от двери, — сказала она. — Я хочу пройти именно столько. А если я от качки зашатаюсь, поддерживай меня. Но не нужно брать меня на руки. Я не хочу никому показывать, что не переношу качку, поэтому не суетись.
Пока они шли по трапу, Декер дал Джонне возможность высказать все пожелания и указания. Они дошли до узких ступенек, ведущих наверх, и он приложил к ее губам палец. Она тут же замолчала. Довольный, Декер накинул ей на голову капюшон плаща. На мгновение его руки задержались у ее щек, заключив ее лицо в раму из его ладоней.
— Впереди или сзади? — спросил он.
— Что?.. — Она удивленно взглянула на его лицо, на синие глаза, смотревшие на нее решительно и настойчиво. Она не поняла, о чем он спросил.
— Ты хочешь идти сзади меня или впереди?
Она решала, что ей больше подходит: чтобы ее тащили или подталкивали.
— Впереди. — Джонна заметила, что Декер не удержался от улыбки. Наверное, подумала она, он, зная ее характер, ожидал именно такого ответа. Но он не мог знать, что она хотела бы упасть в его объятия, а не на пол, когда потеряет сознание от страха.
Декер легонько подтолкнул Джонну в спину. Результат превзошел все ожидания. Джонна оказалась наверху лестницы, даже не успев подумать над своими действиями, и Декеру пришлось поспешить за ней. Он едва успел схватить ее за плащ, чтобы удержать от дальнейших шагов. Декер потянул плащ на себя, резко остановив ее, и Джонна задрожала, как напряженная струна.