Мое чужое лицо
Шрифт:
— У меня к тебе, Катерина, несколько вопросов.
— Да, я вас слушаю. — Альбина уселась на стуле напротив него, закинув ногу на ногу. Терять ей было нечего, очередная ложь не сыграет большой роли.
— Я не знаю, что тебе удалось вспомнить из наших прежних разговоров, а что нет, но, если придется, я напомню, что я просил тебя, Катерина, семью Мартынова не трогать. В целях твоей же безопасности!
— А кто вам сказал, что я их трогала? С каких пор вы верите бабским сплетням? Позвоните сами Мартынову и узнайте, видел ли он меня после отъезда из Москвы или нет.
— Но
— Мало ли, что я рассказала! — не моргнув глазом, парировала Альбина. — У меня с Мариной Степановной свои дела, я ей еще и не такие сказки могу понарассказать. Но вы-то, вы, Олег Васильевич, вы серьезный человек! Не к лицу вам всяким слухам верить.
— А история с ребенком — это тоже сплетни, по-твоему? — лицо шефа постепенно наливалось угрожающей краснотой и покрывалось бисеринками пота. Лаврентьева нагло врала ему в лицо и еще обвиняла в потакании склокам!
— Нет, не сплетни. Сестра моя, Даша, действительно оставила после себя ребенка и нам удалось его найти. Хотите, я вас с врачом, который Дашу оперировал, познакомлю?
Драгов совсем растерялся.
— И этот ребенок к Мартынову не имеет никакого отношения? — спросил он, тут же пожалев. Вопрос прозвучал довольно глупо.
— Ну, — пожала плечами Альбина, — если только Даша не переспала каким-то образом с Мартыновом, в чем я лично сомневаюсь…
Шеф разъярился. Да эта девчонка издевается над ним! В открытую! Ну, что же, он тоже умеет кусаться.
— Знаешь что, Катя, — он внезапно расслабился и вновь приобрел здоровый цвет лица. — Мне твои дела неинтересны, но хочу предупредить — если головке твоей вздумается портить мне репутацию, вмешивать Мартыновых и их влиятельных друзей в скандалы, где замешана моя лаборатория, то у меня для тебя найдется кое-что интересное, чему я могу дать зеленый свет.
Альбину совершенно не тронули его угрозы насчет Мартынова, но чрезвычайно заинтересовало, что за «интересности» он имеет в виду. Драгов тем временем с лицом агента 007 вынул из стола журнал «Новости науки», и раскрыл на той странице, где была размещена статья о достижениях профессора Булевского. Главным персонажем там был упомянут некий Алик Ламиев, которому сделали пересадку лица. Видимо, профессор недавно совершил новую пересадку, и об писали, как об операции мирового масштаба. В той же статье вскользь упоминался и первый опыт, время которого совпадало с нахождением Альбины у него в клинике.
— Так что вы там с Булевским намудрили?
Альбина сначала похолодела, решив, что все пропало, но потом взяла себя в руки. Прочитав статью, она убедилась, что профессор не подставил её, как и обещал. Речь шла лишь о том, что был предыдущий подобный опыт, включавший элементы пересадки лица, который послужил важным шагом к новому открытию, полноценной пересадке, совершенной уже следующиму пациенту.
— А я вам разве не рассказывала? — спокойно отреагировала она, сбив его с толку. Он-то ожидал, что Катерина испугается насмерть. — У меня было столько повреждений, что пришлось собирать мое лицо по кусочкам. Он использовал куски кожи, мышц, и даже глаза для восстановления моего
Драгов замолчал, вчитываясь в статью. Но ничего, опровергающего слова Лаврентьевой, он найти не мог.
— Я еще проверю это, — пробормотал он.
— Проверяйте. Можете у Булевского самого и проверить. А насчет Мартынова вы не беспокойтесь, — зоговорчески прошептала она. — У меня голова на плечах есть.
Выдав очаровательную улыбку, она выпорхнула из кабинета и кинулась на улицу звонить Булевскому. Кратко объяснив ситуацию и как она выкрутилась, Альбина попросила поддержать её версию, если что.
— Не волнуйся, я так и рассчитывал говорить, — заверил её Булевский. — Да ты и без меня прекрасно справилась. Ты вообще зайди ко мне, кое-что обсудить надо.
— Зайду, — она отключила телефон, чертыхнувшись. Мог бы и предупредить, профессор, что выпустил потенциальную бомбу. А если бы она не сообразила, что отвечать? В любом случае, решила она, пора выбираться из этого паршивого института. Все, что нужно, она там выяснила, дела с Лаврентьевой завершила, можно сматываться. Тем более, сплетни достигают ненужного накала, объясняться каждый день она определенно притомилась.
Вернувшись в лабораторию, Альбина застала только Марину Степановну, Молчанова уже проскользнула к своему пупсику узнать последние новости с фронта.
— Катя, ты на меня сильно сердишься? — Марина Степановна выглядела совершенно расстроенной. — Я не знала, что так все обернется. И про ребенка тоже не знала, ты же ничего не сказала…
— Да не сержусь я, Марина Степановна, — махнула рукой Альбина. Ей и впрямь было все равно, узнает кто-нибудь о Мартынове или нет. И что про ребенка скажут, тоже все равно. Главное, что Сашка среди своих уже, а не в доме малютки. — Только давайте договоримся, не копайте вы про этого ребенка. Примите, как есть, так для всех будешь лучше.
— Да я все понимаю, Катюша, все понимаю, — торопливо заверила её Марина Степановна, — И вопросов задавать не буду. Сдуру ляпнула Людке про Мартынова, язык себе готова отрезать!
— Да бог с ним, с Мартыновым. — Альбина присела на край стола около Марины. — Я вам хотела спасибо сказать, Марина Степановна. Вы мне очень, очень помогли. Вы еще много сплетен обо мне услышите, мне все равно, что там будут говорить. Я уйду отсюда скоро в любом случае. Ваша дружба — это самое ценное, что случилось со мной в этом институте.
Марина Степановна непонимающе хлопала глазами.
— Ты так говоришь, как будто мы никогда не увидимся, Катюша…
— Не знаю даже. Скорее всего, увидимся. — она посмотрела на растерянное лицо подруги. Ей стало жалко эту простую женщину, запутавшуюся в своих бытовых проблемах, отчаянно пытавшуюся пробиться в извратившемся мире науки, стараясь держаться на плаву самыми разными способами. Но ведь при всем при этом она единственная, кто на самом деле помог Альбине восстановить всю картину произошедшего с Лаврентьевой. Захотелось сделать ей что-нибуль очень приятное.