Мое карательное право
Шрифт:
Дверь хлопнула, впуская последних гостей. Однако ни один из Зиминых не приехал: ни дед, ни его сын, ни трое внуков. Зато заявился Юра Меньшиков, ввалившись в клуб вальяжно, как к себе домой.
— А мальчишник тут?
Смешок сдержать не удалось. Вот же клоун.
— Какой еще мальчишник? — озадаченно откликнулся граф Литвинов и снова выпрямил брови, стараясь не хмуриться.
— Мне сказали, что у Воронцова тут мальчишник, — сбросив смартфон в мешочек, Юра протопал к столу.
— Так помолвку же вроде не возобновили, — отозвался кто-то из кучки гостей.
— А может, он празднует
Сплетни понеслись по воздуху, заполняя зал — ироничные, язвительные, едкие. Они видели, что меня рядом нет, и привычно не стесняли себя в словах. Незамеченный никем, я стоял на вершине лестницы и смотрел на них сверху вниз — таких далеких, маленьких и незначительных, копошившихся под моими ногами, как жуки в гигантской коробке.
Вот уже не первый год мне часто снится один и тот же сон. Я стою на самом верху высокой каменной башни, аж упирающейся в небеса, и смотрю вниз. Там бродят люди, двигаются, толкаются, шумят о чем-то. А я стою один, вижу их, слышу — и не могу к ним спуститься. В моей башне нет ни дверей, ни окон, ни лестниц — только плоская крыша на высоченной груде камней, и я не знаю, кто их воздвиг: я сам или все они.
— Вам одиноко, господин? — спросила рядом Вэл.
Скорее, горько. Временами кажется, что весь мир против меня. Все злословят, злорадствуют, завидуют и порой даже ненавидят. Насмешки, ехидство, колкие взгляды, шепот за спиной — из этих камней и сделана моя башня.
— Хозяин, если хотите… — начала Крис.
— Не мешайте настраиваться, — хмыкнул я.
Эрик внизу, действуя как распорядитель вечера, ловко рассадил гостей за столом. Красавицы опустились рядом, звонко щебеча и шаловливо улыбаясь, развлекая и расслабляя гостей — эти девушки знали свою работу. Спустившись, я подошел к месту в самом центре стола, которое было оставлено для меня. Приятель поймал мой взгляд и выключил музыку. Разговоры мигом затихли, хрусталь перестал звенеть — и огромный зал окутала тишина. Гости разом повернулись ко мне, уставившись пытливо, как смотрят на зверька в клетке, который должен их развлекать. Нет, господа, в клетке сегодня не я. Сегодня все вы пленники моей башни.
— Дамы нас ненадолго покинут, — сказал я.
Десятки стульев мгновенно скрипнули. Девушки послушно поднялись, поставили бокалы и дружной вереницей пошли к выходу. Остались только две мои спутницы, замершие неподалеку у стены.
— Илья Андреевич, неужели вы хотите испортить вечер? — пробормотал один из дворян, провожая глазами туго обтянутые тканью бедра красавиц.
Последняя переступила порог, а следом за дверь выскользнул и Эрик. По ту сторону тут же протяжно лязгнул тяжелый замок, блокируя выход. Все остальные двери тоже были надежно закрыты, а окон в зале не было — правда, гости об этом еще не думали. В повисшей тишине я выдвинул стул и сел.
— Для начала хочу поблагодарить всех собравшихся. За то, что нашли время и сегодня пришли. Ваше здоровье, господа.
Я поднял со стола бокал с вином, и, повторяя за мной, все вскинули в воздух по бокалу.
— Ваше здоровье, Илья Андреевич! — хором выдали они.
Десятки хрустальных стенок взмыли к губам.
— Ваше Сиятельство, — попросил один из гостей, — а можно уже девушки вернутся?
Какая наивность. Неужели еще не поняли, что девушки больше не вернутся? Я неспешно обвел глазами собравшихся здесь дворян. Они щурились, скалились, ухмылялись в ответ. Пили за мой счет, но при этом даже не старались выказывать почтение. Пили за мое здоровье, но при этом желали мне смерти… Вэл, а лицемерие — грех?
— Грех, господин, — отозвалась стоящая сзади ангел в моей голове.
— Один из вас меня предал, — вслух начал я. — А может, и не один. Может, вы все собрались, чтобы меня предать…
— Что за паранойя, Илья Андреевич? — фыркнул князь Шереметьев.
— Думаю, — я продолжал медленно скользить взглядом по присутствующим, — вы знаете, что на меня недавно покушались. Кто-то хотел отнять у меня жизнь…
Гости начали хмуриться, еще не понимая, к чему я клоню.
— Разумеется, все согласятся, что, чтобы отстоять свою жизнь, у меня есть право пойти на любые средства… В каждом бокале вина, который вы выпили за мое здоровье, был яд. Вы все отравлены, — пояснил я. — И все умрете. В течение ближайшего часа.
Десятки лиц уставились на меня — ошеломленно, шокированно и одновременно недоверчиво.
— Плохая новость в том, — добавил я, неторопливо вращая бокал с красным вином, которым каждый из них успел насладиться, — что этот яд из бездны, и ваша обычная магия не поможет. Ничего не поможет… Но есть и хорошая новость.
Стул звучно скрипнул в тишине — такой глухой, будто зал клуба на миг превратился в холодный каменный склеп.
— У меня есть противоядие, — я откинулся на спинку и сложил руки на груди, — а у каждого из вас есть час времени, чтобы доказать, что вы не мои враги. Кто первый? Рекомендую поторопиться.
Мгновение — и сразу несколько деревянных ножек возмущенно лязгнули по полу.
— Вы… Вы с ума сошли?! — вскочил один из приятелей Шереметьева.
— Да это же блеф! — следом взлетел и второй. — Нет тут никакого яда!
— Сядьте, — спокойно произнес я. — А то противоядия не получите. И очень не советую дергаться и связываться с моей охраной. Поверьте, это будет стоить вам жизни. Куда раньше, чем истечет ваш час.
Крис и Вэл, стоявшие чуть поодаль, молча шагнули вперед и остановились за моей спиной, как два верных стражника. Вскочившие дворяне растерянно переглянулись и сели, видя, что остальные пока не спешат вставать — на случай если все-таки это правда.
— Илья Андреевич, — граф Литвинов нахмурился, напрочь забыв о своих морщинах, — у вас отвратительное чувство юмора!
— Это не шутка, — отозвался я. — И две минуты уже прошли. Так что если у кого-то имеются проблемы с почками, сердцем или печенью, все же рекомендую поторопиться. Яд может подействовать и быстрее.
— Если это не шутка, — бледнея, отчеканил граф, — вы должны понимать, что вам будет за покушение на жизнь дворянина! Всех нас! Мы все свидетели!
— Мне это будет, только если свидетели останутся в живых. Так что постарайтесь.