Мое образование (Книга Cнов)
Шрифт:
Снова просыпаюсь.
Последний эпизод: я в квартире. Там, наверное, комнат пять, все выходят в коридор. Вся постройка довольна дешева. У дверей -- кто-то похожий на старый мой портрет с какой-то книжной суперобложки. Но это почему-то Иэн. Я прошу его зайти, но он отвечает:
– - Я просто хотел отдать тебе вот это, -- и протягивает мне номер парижской "Интернэшнл Геральд Трибьюн". Я беру газету и иду по коридору к хозяйской спальне, где стоит шкафчик с пистолетами.
Что же касается "Масона", я прихожу к выводу, что нечто столь абсолютно необъяснимое обычно соотносится с
Вчера ночью -- большая авиакатастрофа в аэропорту Канзас-Сити.
~~~
Странная запись на клочке бумаги на стуле рядом с моей кроватью.
"Power Faiture. То есть Power Failure 13".(28)
Я совершенно этого не помню. В журнале "Смитсониан" я читал статью об авариях энергоснабжения -- то есть, просмотрел ее. Отключение электричества... хммммм... здесь fate(29) или французское fait, факт, как в fait accompli(30).
Перевожу это как Власть Судьба Твоя... или Ты Судьба Силы.
Билли в постели, болеет, в голой комнате с рекой за окном. С той стороны, что выходит на реку, стены нет. Я наблюдаю двух финикийцев, стоящих на льдинах. Выглядит очень опасно, полагаю, их вынесет в море? Ну, по крайней мере, у них есть весла, и они довольно близко от берега.
Билли -- в большой кровати с коричневым одеялом. Его лечащий врач -доктор Джон Дент. Я чувствую, что д-р Дент не так серьезно рассматривает заболевание, как предупреждают симптомы. Я высказываю предположение, что у Билли -- кожная болезнь. Днем раньше я читал статью про Пауля Клее(31), страдавшего от заболевания кожи под названием "склеродерма" -- оно превратило его кожу в некое подобие брони.
Я выхожу и иду по короткому коридору в другую комнату. Маленькое помещение с низким сводчатым потолком овальной формы, потолок так изгибается, что в углах комнаты касается пола, а в стенах к тому же -маленькие ниши. Вся комната отделана белым гипсом, как усыпальница, и я начинаю бояться, что сейчас зверь закроется и запечатает меня внутри. Возобновляющийся кошмар, в котором я спускаюсь по лестницам, становящимся все уже и уже, а потом за мной захлопывается дверь. Иногда тупик -комната, а не лестница. В своих снах я научился избегать таких ловушек. Поэтому теперь я торопливо делаю шаг назад, в коридор.
Тем временем дом превратился в корабль. У меня есть билет, и я вхожу в комнату, где лежит Билли, -- теперь она устлана красными коврами, -- со своим багажом. Кто-то велит мне сойти со сцены. Это фильм, и я чувствую, как судно движется, когда ухожу за кулисы.
Судно останавливается. Это не корабль. Просто пустой дом, белые гипсовые стены. Я иду по коридору, прохожу через комнаты. Здесь давно уже никого не было. Меня ошеломляет отчаяние и грусть, и я просыпаюсь со стоном.
Иэну... это как бы удалось. Он ловит мысль, как мячик.
Я повторил:
– - Я буду помнить свои сны.
На набережной увидел синих козлов и черных козлов. Это было в Танжере или Египте. Между реками там проложены каналы. Там был Джон Кук.
За дверью из проволочной сетки -- животные: огромная свинья, которую сосут поросята. Несколько собак, одна из них -- моя, и кошки, у них сексуальная оргия.
Там был Грегори, и мы собирались поделить немного
Дом на Прайс-роуд. Ходячий труп. Множество кошек. В комнату вошла еще одна мать. У нее довольно короткие светлые волосы, и на Лору совсем не похожа. Ее лицо напоминало Люсьена Карра в молодости.
В Боготе с Брайоном. Он направил меня к шиферу в подвал табачной лавки, где меня ширнули.
По городской площади тусуются толпы народа.
Три миниатюрных солдатика ростом фута по три, с черными усами и ружьями. Похожи на японцев.
~~~
В поезде... быстрее и быстрее. Мне кажется -- точно разобьемся. Собирались доехать до Фриско, но все погибнем. Наверное, за рычагами управления -- Джордж Каулль.
Быстрее и быстрее... девяносто миль в час.
Хожу по странному городу. Я сочинял рассказ под названием "Конец линии". Казалось, дело происходит в восточной Сибири, как раз на другой стороне Берингова пролива. Приезжаю с одним чемоданом и пузырьком морфия в таблетках... умираю от рака.
В моей квартире английская полиция. Джеймс тоже там, а место -- совсем не здесь. Я разговаривал с английским фараоном, очень высокопоставленным, и он знал, что я не виновен в том, что мне шьют. У него -- смуглое, чисто выбритое лицо. Очевидно, что он -- Помощник Уполномоченного из "Тайного агента" Джозефа Конрада(32).
Я был дома, на Першинг-авеню, No4664, только комнаты в другом порядке. Я на втором этаже в задней части дома. Очень запущенного и грязного. Лампочки не зажигаются. Затем в открытом дверном проеме, который ведет в прихожую и другую комнату, появляется призрачный нарушитель. На нем -какой-то белый халат с желтыми знаками. Меня так парализовало страхом, что не могу даже выхватить свой тупорылый .38.
Через прихожую, в другой комнате я вижу Брайона -- он сидит в постели, подоткнутый подушками. С ним Алан Уотсон, просит у меня героина. У меня очень мало, он смешан со смалью.
Жак Стерн -- в Марокко. В конце коридора -- аптека. Жак проскальзывает за прилавок и отказывается отоварить рецепт на хлоралгидрат. Я остаюсь в унылом пустом холле с мрачной тьмою снаружи.
Затем иду гулять с Ж.С. Улица -- как коридор. Выхожу на другую улицу, очень узкую, она круто забирает вверх, в гнилостный свет из закрытого гетто. Вонь тысячелетий нестираного белья и людей в непроветриваемых комнатах за ставнями.
Флетч только что вскочил на стол, и я ласкаю его за ушами и глажу по сильной мускулистой спине -- и осознаю, насколько мужское он существо. Малютка Пестрая -- восхитительная женская особь, вроде Джейн Боулз(33), Джоан(34) и мамы... маленький дух, который весело возится повсюду. Когда я беру ее на руки, она слабо протестует. Ни разу меня не поцарапала, что необычайно. От Флетча царапины у меня до сих пор -- глубокие и плохо затягиваются. Иногда она чуть-чуть меня не царапает, как сегодня днем, когда она канючила под дверью моего чулана, а затем запрыгнула на рубашки, носки и белье -- я потянулся за ней, и она почти что царапнула меня, но вовремя отпрянула. Я никогда не сделаю ей больно. Никогда ее не шлепну. К ней за всю жизнь никогда плохо не относились, а я присутствовал при ее рождении. Ее никогда не шлепали.