Мое почтение, красотка

Дар Фредерик

Я сую снимки в карман и ухожу.

Народу в «Грибе» стало немного поменьше. Несколько ненормальных занимают танцевальную дорожку и трясут задницами, показывая, что веселятся, как дети.

Бог им в помощь!

Я сажусь у стойки и снова заказываю виски. Бармен спешит принести заказ. Я выпиваю свой стаканчик и начинаю обход заведения, проверяя, не забыла ли уборщица снять паутину в углах

Все выглядит совершенно нормальным. Одни пары танцуют, другие, явно под мухой, сидят

за столиками и ведут беседы об увеличении численности населения страны.

Пианист, похожий на немецкого учителя, шпарит, как мерин, почуявший стойло.

Моя прогулка приводит меня к умывальникам, где я мою себе клешни, вспомнив, что не проделывал эту операцию уже довольно давно.

Я рассматриваю в зеркале свой портрет. Поскольку свою физию я знаю наизусть, интереса никакого. Тогда я смотрю на другую вещь – на телефонную кабину. Она втиснута между клозетом и гардеробом. Мой нос начинает шевелиться. Я подчиняюсь ему, подхожу к девочке, хозяйничающей в этом уголке, и одариваю ее своей самой обворожительной улыбкой. Она как раз из тех кисок, что забывают обо всем на свете, когда симпатичный парень демонстрирует свои зубы.

Я сую ей под нос пятерку.

– Как дела, сокровище?

– Идут потихоньку, – отвечает она.

Должно быть, ее мозги имеют размер муравьиного яйца. С девицами такого пошиба приходится разговаривать, как с ребятишками.

– Мне надо позвонить, – говорю я. – Это вы включаете тот агрегат?

– Да. Вам нужен жетон?

Я смотрю на часы, словно опасаясь, что не застану того, кому собрался звонить.

– Нет, мой друг, пожалуй, еще не вернулся из театра. Позвоню ему от стойки... чуть позже.

Она качает своей пустой головенкой.

– Аппарат у стойки внутренний.

Вот оно! Новый факт! Понимаю, почему меня так мучил этот вопрос с телефоном... Я вспомнил аппарат у стойки не имеет диска. В спешке я не обратил на это особого внимания.

– Бог ты мой, – продолжаю я, – это заведение все-таки не +Jарлтон;, чтобы иметь внутренний телефон. Здесь есть подсобные помещения?

Она смущается, вернее, изображает смущение, причем так, как играл бы бизон с высокогорного пастбища.

– У нас есть отдельные салоны... – бормочет она. – Некоторые месье и дамы...

– Желают отдохнуть наедине?

– Да... Поэтому...

– И они делают заказ по телефону?

– Так и есть.

Я тоже думаю: так и есть.

Да, так и есть. Типу, что позвонил мне, Шварцу, не было необходимости узнавать, в каком месте бара я нахожусь потому что он сам был здесь!

Глава 10

Из моего открытия следует вывод, что бар «Гриб» становится все более подозрительным.

По-моему, случай, открывший мне его существование, сделал мне отличный, прямо-таки рождественский подарок. После недолгих колебаний я решаю продолжить беседу с мадемуазель

Гардероб.

– Вы такая красивая! – говорю я ей.

Вы мне скажете, что надо быть совсем тупым, чтобы награждать столь банальным комплиментом даже глупую как пробка киску, но я вам отвечу, что, чем меньше ломаешь себе голову в общении с прекрасным полом, тем лучше все проходит.

Я могу еще раз проверить справедливость этой истины. Малышка машет ресницами, как Марлен в сцене соблазнения шерифа из Техас-Сити.

– Ну и болтун, – простодушно говорит она.

– С красивыми девушками – всегда! Это хроническое. Меня пробовали лечить от этого витаминами, но ничего не вышло.

Мой треп ей нравится.

– Мы могли бы увидеться после закрытия? – интересуюсь я.

– Но мы же видимся и сейчас! – так же простодушно отвечает она.

По глупости эта девица затмит дурачка из моей деревни, однако, чтобы у меня опустились руки, ей надо поднять уровень своего идиотизма еще раза в два.

– Ну, прекрасная королева подвала, не терзайте мою благородную душу... Запомните, что нельзя шутить с любовью с первого взгляда, а то можно пораниться о стрелу Амура. Во сколько вы заканчиваете?

– В три...

Я смотрю на свои часы, вижу, что осталось убить еще часа два, и сдерживаю гримасу.

– Вы далеко живете?

– Здесь...

– Здесь?

– Да.

– В этом доме?

– Да. Я дочь консьержки. – И она быстро добавляет: – Но у меня отдельная комната... В глубине коридора...

Я размышляю.

– Послушайте, лапонька, может, я ошибаюсь, так что поправьте... Я чувствую к вам огромную симпатию и уверен, что вы идеальная женщина, способная спасти меня от кошмаров. Это так?

Она улыбается, как монсавонская телка.

– Спорю, в вашей комнатке есть мыши, – продолжаю я. – Дайте мне ключ, и я их распугаю рассказом о толстом злом коте. Таким образом, вы сможете спокойно спать у меня на плече...

Она смотрит на меня с неуверенным видом девицы, которой незнакомый парень предлагает заняться любовью. Они все так смотрят: умные и глупые, старые и молодые, добродетельные и потаскушки. Этот взгляд означает: «Ты искренен или замышляешь что-то другое?» Когда бабы останавливают его на вас, самое время принимать ангельский вид, можете мне поверить.

За свою жизнь я трахал разных баб, от Мисс Европы до торговки рыбой, что позволило мне стать спецом в области прикладной психологии и разработать планы атак...

Мои глаза становятся нежно-бархатными, как крем «шантийи». Милашка немедленно наклоняется, берет свою сумочку и достает из нее ключ.

Я протягиваю руку, и она кладет ключ в мою ладонь, как в атласный футляр.

– Дверь в глубине коридора, слева, – шепчет она. – Вы будете вести себя благоразумно?

Я торжественно обещаю, хотя невероятно хочется заржать.