Мое последнее желание

Ярош Татьяна

— Привет, Рина, — поприветствовал меня Гриша — самый молодой из них.

Василий и Егор — братья — дружелюбно улыбнулись и кивнули головой. Они оба были немыми, хотя папа уверен, что кто-то из них явно притворяется, а, может, и оба.

— Отец сейчас будет, — я поприветствовала гостей реверансом.

— Слышал, Мирослав будет играть для самого короля.

— Узнаете, когда приедете, — хитро улыбнувшись, ответила я.

Василий толкнул в плечо Егора и многозначительно улыбнулся ему, а Гриша покраснел, как мальчишка.

Послышался

стук, это отец вышел из стойла, неся седло. Некоторое время они болтали с Гришей, обсуждая предстоящую дорогу. Отец снаряжал лошадь, собирал вещи. Он не планировал брать с собой много, потому что во дворце его все равно оденут к предстоящему празднику, а до столицы не больше полудня пути.

Когда последние приготовления закончились, отец подошел ко мне и тепло улыбнулся.

— Со всеми я уже попрощался, — произнес он задумчиво, будто пытался вспомнить — ничего ли не забыл. — Мама с детьми еще не вернулась из города. Не буду их ждать.

Отец широко распахнул руки, и через секунду я уже была в его крепких объятиях. Папа так сильно не хотел расставаться, что сжал меня еще сильнее и приподнял над землей, отчего мои ноги болтались в воздухе. Я задорно хихикнула, будто маленькая девочка.

— Я буду скучать, Рина.

— Я намного сильнее!

Папа отпустил меня и взобрался в седло. Вместе с наемниками он двинулся в путь, а я махала им в след, пока те не пропали среди деревьев.

Это было, пожалуй, последнее нежное воспоминание о нем. Но кошмар наяву начался гораздо позднее.

***

Я бежала через лес по знакомой тропинке, придерживая синее платье, чтобы оно не зацепилось за кусты. Солнечные лучи просачивались через ветви, а прохладный ветер с океана беспокоил крону. Преодолела ручей по поваленному дереву, на коре которого до сих пор просматривались корявые «рисунки», нанесенные нами еще в детстве.

Осталось только преодолеть холм впереди и буду на месте.

Сразу же за указанным местом начиналась дивная поляна, усыпанная желтыми одуванчиками. Выйдя на нее, я оглянулась. Чуть правее можно было увидеть красные крыши домов, здесь начинался город.

Я обняла себя за плечи, чувствуя, как вспотевшую кожу холодит ветер. Надо было все же одеться теплее.

Со спины украдкой подобрался парень и, обвив руки вокруг моей талии, а сам он издал гортанный рык.

— Ар-р-р! Я злой и страшный волк! — парень укусил меня за шею, а я захихикала. — Я в козлятах знаю толк!

— Ах, значит, по-твоему, я — коза?! — театрально возмутилась и ловко высвободилась из рук парня.

Артур оглядел меня с ног до головы, делая вид, будто сомневается в ответе. Его глаза цвета морской волны лукаво искрились.

— Коза, превращенная в прекрасную принцессу.

— Тогда снимайте проклятье, господин, — улыбаясь, потребовала я. — Да, чтобы все было по правилам.

Мы часто с ним так дурачились. Артур на самом деле был довольно серьезным парнем, но, бывало, позволял своему воображению разыграться.

Он

тут же оказался рядом. Одна его рука снова оказалась на моей талии, а другая зарылась в волосы. Потом последовал поцелуй, который мог, пожалуй, снять любые чары.

— Значит, твой папа будет выступать перед королем?

Артур лежал на спине, подложив руку под голову, и смотрел в безоблачное небо. Я сидела рядом с ним и перебирала пальцами свежую траву, только что выросшую после зимы.

— Да. Он был очень взволнован, но, думаю, вполне уверен в себе.

Парень усмехнулся.

— Твой отец играет волшебно! Помнишь, как моя мама растрогалась, слушая его композицию на день рождения?

Я кивнула, вспоминая, как она утирала слезы. Отец смог музыкой описать те чувства, которые испытываешь во время разлуки с любимым человеком и то, что бывает в момент долгожданной встречи. Порой казалось, что ты даже слышишь, как у несуществующих героев волнуется сердце, как они выискивают среди толпы того самого, единственного. Как замечают любимого человека, в груди все сжимается и замирает, а потом они бегут навстречу, желая как можно скорее оказаться рядом. Момент объятий сопровождается громким финалом, от которого сами наворачиваются слезы на глазах, а сердце радуется за несуществующих людей в воображаемом мире.

Это было действительно волшебно.

— Когда он возвращается? — спросил Артур, повернув голову так, чтобы видеть, что я делаю.

— Послезавтра.

— Совсем недолго.

— Он не любит надолго покидать дом. Впрочем, как и я.

— С такой семьей как у тебя никто бы не захотел.

Парень улыбнулся мне, и я ответила ему тем же. Ему нравилось гостить в нашем доме. Он часто повторял мне, что у нас внутри царит атмосфера любви и уюта. И ему нравилось то, что окна выходят на море, где открывался великолепный вид.

Каждый день в нашем доме был наполнен суматохой и шумом, но приятным и родным. Смех и теплые вечерние разговоры, в которых родители с детьми обсуждали разные жизненные ситуации, просто отдыхали и веселились. Слушали отцовскую музыку или устраивали театральные постановки, придуманные сестрой Оливией.

Нас растили в обстановке любви и взаимного доверия друг к другу. И ругань можно было услышать только понарошку во время сценок.

Эту атмосферу создали наши родители: отец, предки которого, не терпели нежности и тепла в семье, и мама, которая вовсе росла без родных.

Некоторое время мы с Артуром просто сидели в тишине. Он наблюдал за тем, как ветер играет с листьями на деревьях рядом, а я думала о папе и его тревоге. Сегодня утром он был сам не свой. Не похоже на обычное возбуждение перед концертом.

Но, может, я зря беспокоюсь?

Мама как-то говорила, что у отца обостренная интуиция. И он никогда не делал чего-либо, если чувствовал, что это может плохо закончиться. Почему же сейчас поехал? Из-за короля?

— Ты не говорила им?

— Что? — переспросила я, отвлекаясь от тяжелых мыслей.