Мое право на счастье
Шрифт:
Жена хочет что-то сказать, но у нее не выходит, как рыба открывает и закрывает рот в возмущении, не в силах выдать и слова.
– А ты куда? – наконец спрашивает.
– С Басей погулять. Собакам нужен выгул как можно чаще, – утвердительно говорю, открывая входную дверь, и выпускаю щенка на улицу.
– То есть собака для тебя важнее наших отношений? – притопывает ножкой, упирая руки в бока.
– Снеж, – оборачиваюсь. – Подумай о том, что ты несешь. Глупость, ахинею, называй это как хочешь. Езжай к матушке, развейся, поддержи ее, передавай привет от меня, думаю, она обрадуется, – и закрываю за собой дверь. – Ну что, шкодина? Будем играть? – щенок
Минут через двадцать нашего веселья на улице жена выходит из дома и, не сказав ни слова, садится в машину и уезжает, оставив нас смотреть ей вслед.
– Ну, что? Судя по всему, сегодня мы с тобой будем одни дома, – подхватываю извазюкавшегося не пойми в чем щенка и направляюсь домой. – А ты знаешь, будет хорошей идеей: искупаться, чего-нибудь вкусного поесть, а то и вовсе взять и вместе развалиться на диване, посмотреть какой-нибудь фильмец. Ты вот что посмотрела бы? – захожу в дом, снимаю кроссовки и продолжаю разговаривать, как идиот, с собакой, направляюсь в ванную, чтобы вымыть этот грязный комок шерсти. – Можно посмотреть старого доброго «Бетховена», «Ка девять» можно тоже посмотреть. Ну, или что-нибудь из новинок, – продолжаю говорить сам с собой.
Бася затихает, смело выдерживает помывку.
Я зависаю у полотенец, затрудняясь с выбором, какое взять для собаки. Все белоснежные и явно не предназначены для собачьих лап. Но смятения мои были недолгими, беру первое попавшееся и укутываю Басю.
На кухне ныряю в холодильник, нахожу много чего вкусного. Повар у нас хороший, наготовит, рассортирует все по контейнерам. Так что голодным я точно не останусь. Грею жаркое в микроволновке. Пока жду разогрев, насыпаю Баське корма, она, довольно крутя попкой, накидывается на корм, умудряясь еще и ходить вокруг миски. Затем мы перебираемся в гостиную, усаживаюсь на пол, обставляя себя всевозможными вкусностями, и включаю фильм, первый попавшийся, зацепивший названием. Да, пес тут в главной роли. Так и проводим остаток вечера.
Снежане набираю пару раз за вечер, но жена явно не настроена на разговоры со мной. На третьей попытке бросаю телефон в сторону. Нет, так нет. Что у нас происходит последние пару дней, я не пойму. Неужто из-за собаки так обиделась? Ведь сама сказала, что не против, да и потом вроде было все чудно.
Так, за раздумьями и просмотром телевизора и засыпаю.
Вета
Приезжаю, как штык, вовремя. Хоть мы и проспали с Ванькой, опаздывать все равно не в моих правилах. Поэтому воспользовалась такси. На территории стоит только машина хозяина дома. Может, Снежана раньше уехала. Я вообще не знаю, кем они работают, да и не касается меня это. Поэтому и график работы обоих супругов не знаю. Тихо захожу в дом и, разувшись, тихонько иду в комнату для прислуги, переодеваюсь. А выйдя, под дверью встречаюсь с Басей. Она довольно гавкает.
– Привет, карапузик, – присаживаюсь, глажу щенка. – Ну что, пойдем порядок наводить. Интересно, с тобой уже гуляли?
Затем иду в кухню, чтобы покормить щенка, а проходя мимо гостиной, замечаю мужчину, отчего-то сидящего на полу.
– Здравствуйте, – говорю тихо, но ответа нет.
Мое сердце начинает биться быстрее. Я осторожно подхожу к нему и понимаю, что он попросту спит. Вокруг расставлены контейнеры из-под еды, сок с фруктами.
Умиляет его положение. Голова на сидении дивана, сам – полусидя на ковре, рука под щекой. Сверху на ногах плед. Боже, если он спал так
Собираю остатки его ужина, в которых повозился щенок, и поднимаюсь с пола, унося с собой посуду. Стараюсь двигаться тихо, чтобы не разбудить мужчину. Что с ним делать, я еще не решила. А вернувшись, вижу, что все решилось само. Демид потирает глаза, кряхтя, словно старик, пытается подняться на ноги. Но, видимо, не получается, потому что все его попытки остаются безуспешными.
– Доброе утро, – говорю я, заходя в гостиную.
– Совсем оно не доброе, – сопит недовольно мужчина.
И мое хорошее настроение тут же улетучивается. Я застыла с покрывалом в руках, не зная, что делать. Но вовремя спохватилась. Складываю его, кладу на диван, и быстро скрываюсь из виду, прихватив с собой остатки посуды, которую за один раз не смогла взять.
Ухожу на второй этаж с пылесосом и ведерком с водой. Предстоит убрать пыль.
У сына позаимствовала наушники и, тихонько напевая песни, что звучат в ушах, принимаюсь за уборку.
Спустя минут пятнадцать работы пылесосом, отключаю его и оборачиваюсь, натыкаясь на проходящего мимо мужчину. Цепляю ведерко с водой, опрокидываю его.
– Черт! – ругаюсь больше себе под нос. – Я вас не заметила.
– Вы были слишком заняты, а я просто шел в спальню, извините, – он проходит мимо, слегка касаясь вскользь своей рукой моей, и я почувствовала… Нет, мне определенно показалось. Но сердце забилось быстрее, а мне попросту нужно было набраться сил и продолжить выполнять свои обязанности. Но я не думала, что тут будут крутиться вот такие экземпляры внушительных размеров. Из-за него я чуть не потеряла равновесие, а теперь придется устранять последствия столкновения.
Но стоит мне начать этим заниматься, как открывается дверь той самой комнаты, где совсем недавно скрылся мужчина. Теперь он одет в костюм, который невероятно ему идет. Мужчина прикрывает дверь и направляется снова в мою сторону, чтобы пройти к лестнице. Я влево отступаю – и он, я в другую сторону – и он. Еще несколько попыток разойтись в коридоре венчаются провалом. Мы так и застываем друг против друга.
– Нам все-таки надо разойтись без столкновения и травм, – его губы изгибаются в ухмылке, и я, как полная дура, пялюсь на этот изгиб.
Я прекрасно понимаю, как это жутко выглядит со стороны и что он сейчас обо мне может подумать, но я не могу с собой ничего поделать. Сердце несется с сумасшедшей скоростью, бьется о ребра, отдавая внутри еле узнаваемой болью. Это совершенно мне не свойственно – заглядываться на мужчин, да я после отца Ваньки запретила себе вообще на кого-либо смотреть и стараюсь всех их пропускать мимо. А тут же не могу себя взять в руки.
Я собираю осколки своего достоинства, с трудом отведя взгляд, отступаю в сторону. Сжимаю влажную тряпку в руках до боли в суставах. И еле слышно говорю, совершенно не узнавая свой голос:
– Простите, проходите.
Он, чуть помедлив, проходит мимо, а я, как наркоманка, делаю вдох глубже, чтобы вдохнуть умопомрачительный запах его одеколона. Я знаю, что эту ночь я не смогу уснуть, мучаясь от угрызения совести.
Но что поделать, если взгляд так и цепляется к его фигуре? Неделя, всего неделя прошла. А уже складываются такие неловкие ситуации. Я должна быть невидимкой. Я знаю, кто я. Поэтому я даже не вправе на него смотреть. Это совсем другого круга люди.
Дальше день проходит в каком-то тумане. Я все делаю на автомате, пытаясь забыть утренний случай.