Мое прекрасное несчастье (Прекрасная катастрофа)
Шрифт:
— Трэвис, даже не думай, — предупредила Америка. — Она мне как сестра.
— Детка, — произнес Шепли. — Ты только что сказала «нет». Теперь он ни за что не сдастся.
— Ты не ее типаж, — встала на мою защиту Америка.
Трэвис притворился обиженным.
— Да я чей угодно типаж!
Я украдкой взглянула на него и улыбнулась.
— Ага! Улыбка! Все же я еще не полный болван, — подмигнул он. — Рад знакомству, Голубка. — Он обошел вокруг стола, нагнулся к Америке и что-то шепнул ей на ухо.
Шепли швырнул в своего кузена картошкой
— Трэв, убери-ка свои губы подальше от моей девушки!
— Связи! Я налаживаю связи! — Трэвис вернулся, подняв руки и демонстрируя саму невинность.
Следом за ним увязалось несколько девиц, хихикая и теребя волосы, чтобы привлечь его внимание. Трэвис открыл перед ними дверь, и те чуть ли не завизжали от восторга.
— Да уж, Эбби, — засмеялась Америка. — Ты попала.
— Что он сказал? — насторожилась я.
— Дай угадаю, — сказал Шепли. — Он хочет, чтобы ты привела ее в нашу квартиру?
Америка кивнула, и Шепли покачал головой.
— Эбби, ты умная девчонка. Так что предупреждаю сразу. Если поведешься на эту дребедень и потом останешься у разбитого корыта, не вини нас с Америкой, лады?
— Шеп, я не куплюсь на это, — улыбнулась я. — Я что, похожа на близняшек Барби?
— Она уж точно не поведется, — заверила своего парня Америка, беря его за руку.
— Мерик, это не первое родео на моем веку. Ты знаешь, сколько раз он подводил меня, переспав с лучшей подружкой моей девушки? Рано или поздно наступает конфликт интересов, ведь встречаться со мной равносильно дружбе с врагом! — Тут Шепли посмотрел на меня. — Так что, Эбби, не говори потом Мерике, чтобы она прекратила видеться со мной только потому, что ты поддалась на уловки Трэва. Я тебя предупредил.
— Не стоило, но все же ценю.
Я ободряюще улыбнулась. Пессимизм Шепли, конечно же, созревал долгие годы, поощряемый похождениями Трэвиса.
Америка махнула мне рукой, удаляясь с Шепли, а я направилась на послеобеденную пару. Сжав лямки рюкзака, я прищурилась от яркого солнца. «Истерн» полностью оправдал мои ожидания: небольшие аудитории, незнакомые лица. Я начинала все с чистого листа. Здесь никто не станет перешептываться у меня за спиной, обсуждая мое прошлое или то, что о нем известно. Я выглядела как обычная первокурсница, идущая на занятие с круглыми от любопытства глазами. Никто не пялился, не сплетничал, не жалел меня. Я позволяла остальным увидеть себя именно такой: скучной Эбби Эбернати в кашемировом.
Поставив рюкзак на пол, я рухнула на стул, наклонилась и выудила из сумки ноутбук. Когда я выпрямилась, чтобы положить его на парту, рядом приземлился Трэвис.
— Отлично. Будешь вести для меня конспекты. — Он погрыз кончик карандаша и ослепительно улыбнулся.
Я с отвращением глянула на Трэвиса.
— Ты даже не из этой группы.
— Черта с два. Обычно я сижу вон там. — Он кивнул на верхний ряд.
На меня уставилась небольшая группа девчонок, и я заметила стул, пустовавший между ними.
— Не буду я вести для тебя записи, —
Трэвис так приблизился ко мне, что я ощутила на щеке его дыхание.
— Извини… я тебя чем-то обидел?
Я вздохнула и покачала головой.
— Тогда в чем твоя проблема?
— Я не стану спать с тобой, — тихим голосом сказала я. — Так что брось эти попытки, прямо сейчас.
На его лице появилась слабая улыбка.
— Я не предлагал тебе спать со мной. — Его глаза задумчиво взметнулись к потолку. — Так ведь?
— Я не близняшка Барби и не одна из твоих воздыхательниц. — Я бросила взгляд на девчонок позади нас. — Меня не впечатляют ни татуировки, ни твое обаяние, ни напускное равнодушие. Поэтому прекрати заигрывать со мной.
— Хорошо, Голубка. — На удивление, он оказался невосприимчив к моей прямолинейности, что взбесило меня еще сильнее. — Приходи к нам сегодня вечером с Америкой.
Я усмехнулась на это предложение, но Трэвис придвинулся ближе.
— Поверь, я не пытаюсь трахнуть тебя. Всего лишь хочу вместе отдохнуть.
— Трахнуть? Как тебе вообще удается кого-то завалить с такими разговорами?
Трэвис расхохотался и потряс головой.
— Просто приходи. Клянусь, я даже не стану флиртовать.
— Я подумаю.
В класс вошел профессор Чейни, на которого Трэвис тут же переключил все внимание. Улыбка еще не сошла с его лица, оставляя на щеках ямочки. Чем больше он улыбался, тем сильнее мне хотелось ненавидеть его. Но именно улыбка делала это совершенно невозможным.
— А теперь скажите мне, — начал профессор Чейни, — жена какого президента страдала косоглазием и уродством в тяжелой форме?
— Обязательно запиши, — шепнул Трэвис. — Это понадобится мне на собеседованиях.
— Ш-ш, — сказала я, печатая за Чейни каждое слово.
Трэвис заулыбался и принял расслабленную позу.
Весь следующий час он либо зевал, либо пялился в мой монитор, касаясь локтем моей руки. Я изо всех сил старалась игнорировать Трэвиса, но мускулы и близость его тела делали это весьма затруднительным. Затем он принялся теребить кожаный черный напульсник на своем запястье и делал это до тех пор, пока Чейни наконец-то не отпустил нас.
Я пулей вылетела из класса, промчалась по коридору и, как только понадеялась, что нахожусь в безопасности, увидела рядом с собой Трэвиса Мэддокса.
— Ну что, подумала? — спросил он, надевая солнечные очки.
Перед нами появилась миниатюрная брюнетка с огромными, полными надежды глазами.
— Трэвис, приветик, — проворковала она, поглаживая волосы.
Я на миг притормозила, шокированная приторным голоском девушки, а затем обошла ее стороной. Раньше я уже видела эту брюнетку, болтающую с кем-нибудь в комнатах отдыха женской общаги «Морган-холл». Тогда голос девушки показался мне более взрослым. Интересно, почему она выбрала для общения с Трэвисом этот детский лепет? Брюнетка пропищала что-то еще, но Трэвис вновь оказался рядом со мной.