Моё сердце знает
Шрифт:
— Асмодея, поговори с нами: что стряслось? — услышала я Аргуса, но не отреагировала.
Мужчины снова замолчали. Через некоторое время дверь отворилась, и я распахнула глаза: в палату вошел Найрис. Он обогнул моего родителя и присел на корточки перед моим лицом.
— Чего-нибудь хочется? — осторожно спросил алхимик.
— Покоя, — прошептала я.
— Я вас предупреждал, — напарник гневно сверкнул глазами в сторону моих посетителей. — Вы ее слышали.
Я услышала топот обуви, а затем и спины удаляющихся из помещения мужчин. Дверь едва слышно хлопнула,
— У тебя полное магическое и нервное истощение, подруга. Будем пить зелья, — постановил алхимик и потянулся к прикроватному столику.
— Найрис, успокоительное не надо.
— Беременна?
— Не знаю, но не хочу… Кайл… — из глаз потекли слезы.
— Тшшш… — погладил друг меня по голове.
Он встал на ноги, обхватил мою тушку поверх одеяла и усадил, подкладывая под спину подушку. Протянул мне стаканчик с водой и помог напиться. Затем взял стул из угла и поставил его рядом с кроватью, присел и внимательно уставился на меня.
— Из всеобщих криков и обвинений твоих новоиспеченных родственников я так и не понял: что с тобой произошло.
— Кайл считает: что как только твое успокоительное прекратит действовать на мой организм — то я вдруг осознаю: что ничего к нему не чувствую. При этом он женился на мне и сейчас его грызут сомнения… Высказал он мне их: когда мы были на озере в компании Аргуса и Эльзы. Мне нужно было успокоиться: и я поплавала. А потом, чтобы не смущать брата с его женой, перенеслась в башню. Я очень вымоталась: за одну лишь неделю я обзавелась братом, отцом, мужем — мне нужно было побыть одной. А утром я уснула на подоконнике. Когда меня нашел Кайл, то напугал, ворвавшись в комнату, и я вывалилась из окна. Вот и все.
— Ясно. А они думают: что ты решила свести счеты с жизнью, — грустно хмыкнул друг. — Асмодея, тебе нужен покой — я сам им все объясню…
— Нет. Пусть думают: что хотят. Они не слышали меня: вот теперь пусть помучаются.
— Ты представляешь: что сейчас чувствует Кайл? — я отвернулась и уставилась на окно. — Асми, сначала он не нашел тебя утром в супружеской постели, потом на берегу обнаружил твою одежду и испугался: что ты утонула. Отправился к твоему брату и едва из него душу не вытряс: что тот не уследил. Когда сообразил воспользоваться брачным браслетом и определил твое местонахождение, то увидел: как ты вываливаешься из окна. А теперь ты игнорируешь его и не хочешь видеть, — тяжело вздохнул Найрис. — Или подумай о том: что чувствуют Аргус и Кармал. Да они его убить готовы: что он довел тебя, по их мнению, до самоубийства. И ведь тоже себе места не находят. Вся троица уже полдня не отходит от твоей палаты.
— Плевать.
— Давай: я дам тебе успокоительное? Ведь ты права: слишком многое на тебя обрушилось за столь короткий срок.
— Нет. Ты сам все видел, Найрис: я сама сделала ему предложение, я сама устроила нам свадьбу… Он не видит моих действий, которые кричат громче любых слов и зелий.
— Асмодея, ты знаешь: кто нам делает больнее всего? Любимые, — тепло улыбнулся напарник. — Твоему любимому сейчас очень больно и он боится неразделенных
— Тем не менее, из нас двоих только я делаю что-то: чтобы не потерять любимого, а не довожу его до нервного срыва, — парировала я.
— Ты просто обижена, — протянул он мне флакон. — Восстанавливающее в очень сильной концентрации — все же мы на работе и тебе необходимо придти в форму.
— Спасибо, — опрокинула я содержимое пузырька в себя. — Леонидас еще не оглашал своего решения?
— Нет, но я был у него пару часов назад. Он спрашивал меня о способах, которые мы хотели испытать на пленных. Я все рассказал и изготовил необходимое. Его маги уже должны заниматься этим.
— Волшебно. Без опыта и необходимых навыков они просто угробят узников.
— Да, я предупредил его величество. Но ты без сил, а я — тоже полукровка, и в сцепке с посторонним магом не пойду. Так что… — пожал плечами друг. — Это не наша забота. Не думай о работе сегодня, отдыхай.
Найрис поднялся со стула и ушел, а я задумалась над его словами: «знаешь: кто нам делает больнее всего? Любимые…». Я прокручивала весь наш разговор с напарником в течение последующих нескольких часов. Найрис абсолютно все сказал верно, и моя обида на мужа не была бы так сильна: если бы я его не любила…
Прислуга принесла мне бульон, а затем еще около часа я пялилась в потолок, не зная: чем себя развлечь. Как вдруг в дверь постучали.
— Войдите, — разрешила я, и порог палаты переступил Кармал.
— Асмодея, как ты? — прикрыл он за собой дверь и присел на стул, оставшийся после алхимика у моей кровати.
— Жить буду, — буркнула я.
— Не хочешь мне рассказать о случившемся? — внимательно смотрел он на мое лицо.
— Убивать себя не входило в мои планы, все остальное — нелепое стечение обстоятельств и недоразумений. Это все: что нужно знать моему отцу, — спокойно произнесла я. — Кайла не тронь — он сам ни о чем не в курсе.
— Не в курсе: где шатается его жена всю ночь?! Брачную ночь! — нахмурился родитель. — Хорош муженек.
— Прекрати. Я не собираюсь спорить с тобой: либо принимай мои слова, либо не спрашивай.
— Твой напарник сказал: что у тебя нервное и магическое истощение, — я кивнула. — Давай: ты уволишься прямо сегодня, и я увезу тебя отдыхать?
— Я подумаю об этом, но не раньше: чем мы закроем дело.
Кармал недовольно поджал губы. Несколько минут он молчал, но потом снова заговорил:
— Я понимаю: почему ты сейчас в таком состоянии и я очень сожалею…
— Я бы все повторила вновь, — перебила я самобичевание родителя. — Не вини никого, отец. Тебе пора идти, а мне — отдыхать. Передай Аргусу мои слова — пусть успокоится. И скажи Кайлу принести мне одежду: отдыхать я могу и в своих апартаментах.
— Послали же Всевидящие зятя… — пробурчал он. — Тебе не станет хуже?
— Попроси Найриса рассказать: как он и твой зять оживили ходячий труп. Скажи: я разрешила. Тебе многое станет понятным, а еще я надеюсь: что ты другими глазами взглянешь на мой брачный союз. Иди, — грустно улыбнулась я.