Мое стихийное бедствие. 1 часть
Шрифт:
— Ты красивая. Выпей.
Я красивая?
— Выпей, Нина.
Пробую отдёрнуть руку. Пытаюсь шагнуть назад, натыкаясь на кого-то позади... Кто-то ворчит, приходится извиниться, скрывая дрожь от всё также сцепленного давления, от всё также не прячущегося желания прямо передо мной. Что он хочет сейчас? Что Илье надо?
— Будет весело, выпей.
Сопротивляться? Кто бы сказал, как тут сопротивляться!? Спасаться? Как здесь спастись!?
— Я... чёрт... уйди... пожалуйста. — Голос ломается, но до
Илья делает шаг вперёд, а мне некуда пятиться в этой толпе. Что я забыла здесь, Господи? Его учащенное дыхание почти успевает прожечь ключицы, я почти успеваю закричать, но вместо того меня кто-то резко выдёргивает за талию и преграждает собой, успев выхватить из моей трясущейся ладони стекляшку, следом скинув и чужие пальцы с запястья.
Мне хотелось бы, чтобы спас меня Котов. Но я точно знаю, что это не он.
_____
* Серый мессенджер — речь о приложении, в котором можно безвозвратно удалять сообщения.
Немного о любви, которую не можешь понять
Нина
— Ты кто такой вообще? — Взрывается крик, от которого рядом все начинают оглядываться. Хотя если бы не заканчивающийся трек, едва ли бы обратили внимание.
Я боюсь шевельнуться и оказаться не за широкой спиной, замечая, как Илья продолжает меня высматривать, пробуя обойти этот медлительный шкаф.
— Руки убрал и смылся отсюда, — а это уже Дамир пробует работать корпусом.
Надо... уйти, сбежать куда-нибудь, спрятаться, уехать, но так и вальсирую на одном месте, вцепляясь в черную футболку напротив. Правда, боюсь от него отходить.
— Ты не понял что-то? — Пытается набрать обороты. — Мне ксиву достать? На зону за хранение захотел?
Даже замираю, не сразу опомнившись. Он что сейчас сказал... из полиции? Дамир? Какой-то бред! Всё стремительно затухает, даже свет, кажется, становится ярче. Люди начинают перешептываться, и мой одногруппник, очевидно, быстро пытается скрыться.
Смотрю на очертания напрягающихся мышц под тканью, которую надо бы отпустить, но всё равно так и не отцепляюсь. Этот... дурак... пробует обернуться, а я, как магнит, зачем-то пячусь вновь.
— Всё закончилось. — В его голосе снова сквозит добродушие.
Наконец даю к себе обернуться. Тот нацепляют улыбку и зачем-то касается моей щеки, похоже, пытаясь меня успокоить. Вздрагиваю, скорее побуждая убрать от меня руки.
— Спасибо.
В ответ зачем-то всматривается в мои черты, и мне... стыдно? Отвожу взгляд, делая вид, что жутко интересно, как всё здесь опять набирает привычные обороты, очевидно, не получив зрелища в нашем лице.
— Ты здесь хочешь остаться? — Слегка наклоняется, чтобы расслышала.
Мотаю головой, тяжело выдыхая.
— Уедешь со мной отсюда?
Не сразу киваю, отчаянно пытаясь не придавать
Быстро меня выводит через служебный, в который ещё минут пятнадцать назад я уводила Тимофея Анатольевича. Надеюсь, что мой преподаватель в порядке... но я ему всё же никто.
Дамир легко касается ладошки, осматривается по сторонам, будто до этого ничего не произошло. Хорошо ориентируется, быстро найдя парковочные места. И идти так от ряда к ряду за его машиной — снова что-то неправильное.
А ещё он молчит... и даже, когда помог сесть в авто, следом садясь на водительское сиденье, он ничего не говорит мне: не обвиняет, не упрекает, не повторяет мою же застрявшую мысль, что это я во всём виновата. Так странно, чего он хочет? Снова старается казаться хорошим?
Быстро выруливает на главную дорогу, сконцентрировавшись на нашем пути.
— Ты из полиции? — Решилась спросить, но тут же юркнула от его мельком кинутого взгляда.
Ухмыльнулся... да, точно.
— Нет, но много друзей там служит.
— То есть, — пытаюсь сложить картинку воедино, — ты блефовал про удостоверение?
— Конечно.
— Зачем?
В ответ опять мельком посмотрел, прошептав нерадивому котёнку:
— Поверь, это всегда самый простой способ от таких отделаться, если не хочешь марать руки.
— Ты не хотел?
— Едва ли тебе бы понравилось потом с нами сдавать тест на наркотики.
Даже не удержалась, прошептав:
— А кто-то говорил, что не врёт...
Помотал головой.
— Я говорил лишь то, что люблю правду, Нин.
— И это разные вещи?
— Абсолютно.
У него чертовски милая улыбка. Какой раз себя ловлю на том, что не могу её не рассматривать. Он замечает мой взгляд, притормаживая у ещё работающего светофора. Куда мы едем, кстати? Вроде ко мне домой.
— Ещё вопросы, кис?
А что я могу спросить? Пожимаю плечами, поправляя край платья. Точно знаю, что сейчас он задержал взгляд на голых коленках, и от этого снова становится дурно... Надо отвлечься. Что там такие любят, кроме чествования собственных побед? Тачки? Окей.
— У тебя красивая машина, дорого обошлась?
Сама знаю, что дорого... только Дамир реагирует на вопрос как-то странно. Ловит мой взгляд и улыбается уголками губ. Это никак не похоже на самодовольство, вот, совершенно!
— Она в нашей семье лет десять, Нин.
Я даже подавилась воздухом, не сразу переспросив.
— Сколько!?
Улыбнулся шире.
— Десять, и ещё четыре была в Италии у одного владельца. — Он так мило потирает большими пальцами кожу руля, будто поглаживая нечто сокровенное. — Это подарок деда на моё шестнадцатилетие.