Мое ускорение

Иванов Дмитрий

Несмотря на то, что прием начинается с полчетвертого, а я пришёл в три, судя по моим швейцарским, народу в приёмной битком! Даже стоять негде! В коридоре народ стоит. Хотя, меня это не касается, я же ещё во вторник записался.

Протискиваюсь в приёмную, отпихнув солидного дядю, ни разу не тракториста, костюмчик модный, сумка под мышкой, не иначе кожаная.

— Парень тут очередь, — пытается не пустить меня внутрь приемной этот модный дядя.

— Я только спросить же, у секретаря, — честно вру я и захожу в приёмную. Там народу значительно

меньше, чем снаружи, сидит не старый ещё ветеран в орденах, беременная деваха, какая-то мамаша — уверенная в себе тётка с запуганной девочкой Олей лет восьми, и ещё человек пять. Почему запуганной? Её толкает машинкой ещё один ребенок, паренёк младше её и явно наглее. Девочка лишь вздыхает. Прикидываю сколько ещё людей в коридоре и понимаю — за два часа нас всех не примут.

— Я во вторник записывался на приём, — подходя к секретарше, негромко говорю, чтобы не навлекать гнев тех, кто уже давно сидит.

— Фамилия? — брюзгливым голосом спрашивает женщина лет сорока со следами былой красоты на лице.

— Штыба.

— Не пройдёшь сегодня, — неожиданно отвечает мадама.

— Я записывался? — удивленно повышаю голос я.

— Поори тут мне! — неожиданно хамит тетка. — Свои не успеют, а ещё чужие лезут! В следующий раз приходи. Сегодня только своих работников примут, и то не всех.

Принимает по личным делам директор два раза в месяц, и это мне совершенно не походит.

— Я из горкома ВЛКСМ, с поручением, мне некогда ждать! — пытаюсь объяснить я.

— Милицию вызывайте, совсем молодежь обнаглела, — советует беременная, не сильно отличающаяся от меня по возрасту.

— Ждать не буду, — набычился я, и внаглую вошёл в кабинет начальника.

— У Василия Петровича совещание! — уже в полный голос заорала секретарь и попыталась перегородить мне дорогу.

Отъетая задница помешала ей схватить меня, она застряла между стулом и столом, затем чуть не снесла кадушку с растением, но в кабинет зашла после меня.

Охватываю взором обстановку. Директор в кабинете действительно был не один, а в компании двух представительных мужчин. Стопочки, колбаска, огурчики соленые, и полбутылки водки на столе. Зашибись, как совещается!

— Василий Петрович, он сам ворвался! Вызвать милицию? — заполошно кричит мне в спину проворонившая меня тетка.

— Я Штыба, вас должны были известить из горкома, — торопливо говорю я, пока меня не выставили за дверь.

— Так, это что за хулиганство? — возмутился уже седоватый важный дядя во главе стола.

— Я приходил во вторник, не пустили, записали на сегодня, сегодня тоже сказали, что не пустят. Василий Петрович — вы коммунист?

— Ты кто? — туповато переспросил начальник.

— Товарищи, помогите наглеца выкинуть из кабинета! — секретарша уже в коридоре собирает добровольцев, а я видел там парочку громил.

— Я с поручением к вам из горкома! Звонили насчёт меня? — торопливо повторяю я.

— Какого горкома? — опять тупит босс.

— Красноярского!

—

Это понятно, ты сказал из горкома ВЛКСМ, оттуда звонков не было. Но вчера позвонил наш первый, из горкома КПСС, он что-то говорил про молодого парня, — припомнил начальник.

— Вот он! Тащите его отсюда, — злорадно командует секретарша кому-то за своей спиной, заходя опять в кабинет.

— Лида, оставь нас с молодым человеком!

Упомянутая Лида вид стала иметь охреневший. Потоптавшись на месте пару секунд, она без звука вышла из кабинета.

— Что-то про новый проспект говорил Капелько, — сказал Василий Петрович, убирая бутылку «Столичной» со стола, и пояснил мне: — Помянули тут одного хорошего человека.

— Вы извините, но ваш секретарь предложила мне прийти через две недели, а дело не может ждать, — постепенно успокоился я.

— А что же вы не сказали, что вы из горкома? — спросил начальник, указывая мне жестом на стул.

Вот за это спасибо, настоялся в автобусах.

— Сразу сказал, я думал, она вам передаст, — сдаю тетку из приёмной.

— Лида, зайди, — нажал на кнопку её начальник.

— Откуда мне знать, что он правду говорит, наглый такой, молодой, все ему должны, — стала отпираться женщина.

«А их, ведь, вполне могут и личные отношения связывать, вон какая наглая», — подумал я, а вслух сказал:

— Чаем угостите, Василий Петрович? А я пока могу в приёмной подождать, когда «совещание» закончится, — откинулся на спинку мягкого стула я.

Лида охренела во второй раз.

«Эдак её удар хватит, и она навсегда останется с перекошенным лицом», — посмеялся про себя я.

— Нет, товарищи уже уходят. Лида, чай сделай товарищу из горкома, — моментально среагировал начальник.

Парочка товарищей вышла, а Лида принесла мне чай.

— У вас сейчас приём по личным делам, — напомнила она. — Может, мальчик позже придёт?

— Через двадцать пять минут приём только начнется, мы, думаю, успеем. Спасибо за чай, бабушка, — как ни в чем не бывало ответил я.

Яростный взор я почувствовал даже спиной.

— Итак, Анатолий, что у вас там за проблема? — сказал Василий Петрович и с головой выдал себя!

Имя своё я никому тут не говорил, а он знает! А то что-то начал лепетать про молодого парня … Знает кошка чьё мясо съела. Знает и всё равно наглеет. У «нас» видите ли, проблема! А у него нет?

— Скажите, а вы коммунист? — для начала спросил я.

— Уже больше двадцати пяти лет стажа!— с гордостью сказал дядя.

— А почему вы отделяете свои проблемы от проблем коммунистов и комсомольцев города? Что значит «у вас»? У кого «у вас»? У нас нет проблем, партия ставит перед нами задачи, а мы решаем их, — отбрил дядю я.

— Лида, ты иди, — смутился директор.

Выражение лица секретарши я знаю, даже не оборачиваясь.

— Чай холодный, — возмущённо оставил чашку я.

— Лида, сделай горячий чай! — опять нажал на кнопку босс.