Могила Бешеного
Шрифт:
Наступила пора решительных действий.
XLVIII. РАЗБОРКИ С РЭКЕТОМ - 2.
У Стомахина, очевидно, была нездоровая страсть к подвалам. И этот его схрон находился под первым этажом здания.
Тихон понимал, что Ивану Карповичу нельзя дать прикоснуться к оружию. Он, как человек хорошо с ним знакомый, за пару минут поймет, что его накололи, и тогда под угрозой окажутся жизни ни в чем неповинных рабочих. Бойцы Коростылева высыпали из подъехавшего автобуса и с автоматами наперевес ринулись в подъезд. Но атака остановилась перед запертой железной дверью.
Один из бойцов подергал ручку и, обернувшись
– Открывай! Скорее!
Грохот произвел впечатление на находившихся внутри, и из-за двери послышался недовольный голос:
– Кто там ломится?
– Иван Карпович там? Беда случилась!
– Истошно кричал Коростылев.
– А ты сам-то кто? Ни секунды не колеблясь, Тихон назвал одну из фамилий охранников уволившихся вслед за Стомахиным. И попал. Лязгнул засов, дверь приоткрылась, Коростылев рванул её на себя и ударом по шее отключил открывавшего. Подхватив бесчувственное тело, Тихон посторонился, давая проход своим ребятам.
Через секунду прозвучали несколько пистолетных выстрелов и сразу за ними автоматная очередь. Коростылев вбежал в помещение подвала, когда все уже было завершено. На зеленых армейских ящиках, неестественно вывернувшись лежало тело водителя грузовика. В паре метров от него, под прицелом сразу нескольких автоматов, рядом с раскрытой сумкой, сидел дрожащий Стомахин.
Он держал в руке "Нептун" и поводил им из стороны в сторону, не решаясь ни бросить оружие, ни выстрелить.
– Если ты нажмешь на курок, Спокойно предупредил Тихон, - Пистолет взорвется...
– Врешь!..
– Прохрипел Иван Карпович, его лицо пошло крупными каплями пота, и бывший эмвэдэшник нажал на спусковой крючок.
Патроны для "Нептуна" обладали увеличенным пороховым зарядом, что давало прицельную меткость в воде на расстояние до пятидесяти метров. В том оружии, которое держал Стомахин, выход пули в ствол был заблокирован.
После нажатия на спуск пороховые газы, не находя привычного выхода, разорвали "Нептун", сдетонировали патроны в обойме. Бойцы попадали на пол, и через мгновение Стомахин дико закричал. Тихон поднял голову и увидел, что Иван Карпович лишился правой кисти. Толстяк ошалело смотрел на обрубок руки, из которого хлестала ярко-алая кровь, и вопил не от боли, но от страха. В его тело попало множество мелких осколков, и теперь из царапин на лице тоже потекли красные струйки.
К нему тут же подскочил один из бойцов и, пинком отбросив искореженное оружие, на котором прилипли остатки пальцев пострадавшего, с торчавшими из плоти ярко-белыми костями, сел рядом со Стомахиным. В руках бойца появился пакет первой помощи, и парень споро перетянул культю. Кровь перестала хлестать из раны, теперь она лишь медленно капала, оставляя на пыльном цементном полу красные шарики. Среди бойцов Коростылева потерь не было.
Лишь один получил пару пуль в живот, при штурме, но их задержал бронежилет, и теперь парень отколупывал от него расплющенные лепешки металла.
– Я же предупреждал...
– Произнес Тихон. Но Иван Карпович не отреагировал, он был в шоке. Его лицо приобрело странный сероватый оттенок. Толстяк на отрываясь смотрел на падающие
– Умер... Коростылев с досады сплюнул:
– Теперь и не допросишь... Ублюдка...
– Так у нас же ещё один живой остался...
– Сказал какой-то боец, таща за подмышки тело напарника водителя. Он прислонил его к штабелю ящиков и похлопал по щекам. Тот замычал и открыл глаза.
Увидев вооруженных людей, трупы Стомахина и водителя, мужик тихонько завыл.
– Заткнись!
– Рявкнул Коростылев, но от этого помощник водителя завыл ещё сильнее.
– Расскажешь, где ваши кучкуются - оставим живым... Пообещал Тихон.
– Я не виноват!.. Это все они!.. Они заставляли!.. Говорили - обратно на зону!.. А я на воле пожить хочу!..
– Верещал пленный.
– Дело говори, сука! Мужик притих и затравлено глянул в глаза Коростылеву:
– Тут... Близко... Я покажу...
– Смотри у меня!
– На всякий случай пригрозил Тихон. Мужику он не верил, подозревая, что тот не такая уж невинная жертва, какой хочет себя представить. Мужика заковали в наручники, трупы обыскали. Нашли ключ от подвала, деньги, записную книжку с непонятными шифрованными записями.
Мужика под руки выволокли из помещения, за ним вынесли сумки с оружием, лишь после этого Коростылев запер подвал и вместе со всеми сел в автобус.
Помощник водителя показывал дорогу. Он привел бойцов к детскому саду.
– Здесь.
– Не врешь?
– Там, в подвале...
– Выходов сколько?
– Два... Оставив мужика в автобусе, Тихон поставил одного человека около запасного входа в подвал, наказав стрелять во всех, кто попытается выйти, а сам, с шестью бойцами, которые надели шлемы с прозрачными пуленепробиваемыми щитками, отправился штурмовать базу пиратов. Едва люди Коростылева, выбив дверь, ворвались в подвал, их встретил, сперва неуверенный, но с каждой секундой становящийся все более яростным пистолетный и автоматный огонь.
Бойцы, бывшие афганцы, не растерялись и стали поливать свинцом всех отстреливающихся бандитов. Люди Стомахина сопротивлялись отчаянно. Они использовали любые прикрытия, но у бойцов было три автомата с инфракрасными прицелами, которые позволяли выявлять и нейтрализовывать спрятавшихся бандитов.
С улицы тоже раздались автоматные очереди. Вскоре бой стал стихать.
Когда был убит последний сопротивлявшийся боевик, Коростылев методично обследовал все помещение подвала. Везде лежали трупы людей Стомахина.
Тихон насчитал четырнадцать человек, но и среди его ребят были потери.
Одного из бойцов убили точным выстрелом в затылок. Пули попали в основание черепа, как раз в то место, где кончалась задняя пластина бронежилета и был пятисантиметровый промежуток до шлема. Второму выстрел попал в бок, там тоже было незащищенное место.
Когда Коростылев открыл одну из дверей, ему в грудь резко ударило что-то жутко тяжелое, и лишь потом послышались звуки выстрелов. Последний затаившийся бандит пытался посчитаться с нападавшими. Тихона спас лишь бронежилет. Бойцы, которые шли вместе с командиром, изрешетили сидевшего в засаде и, убедившись, что он мертв, отправились дальше.