Могила Бешеного
Шрифт:
Управление внезапно оказалось достаточно легким. Покрутившись на месте, Шрам засек вдалеке вертолет, стартовавший первым, и помчался за ним. Тихон не сомневался, что в нем находится Бешеный. Преступник знал возможности Коростылева и рисковать, оставаясь на даче, не мог.
С другой стороны, это могло быть тактическим ходом. Сделанным для того, чтобы Шрам немедленно полетел вслед, а Говорков, тем временем, благополучно бы скрылся. Но что-то подсказывало Тихону, что Бешеный там, впереди. И это подозрение вскоре подтвердилось самым неожиданным образом.
Вдруг зазвенел какой-то сигнал. Коростылев
– Привет, Карась!
– Послышался близкий голос Говоркова.
– Летишь?
– Лечу.
– Ответил Тихон.
– Кассета с моими признаниями с тобой?
– Со мной.
– Это хорошо.
– Почему это?
– Спокойно спросил Шрам. Потому что под твоим сидением бомбочка и она взорвется через пару секунд. Прощай!
– Глумливо рассмеялся Говорков и отключил связь.
Сомневаться в словах Бешеного у Тихона резона не было. Сыворотка правды все ещё действовала. Говоркову возвратилась способность принимать решения, но лгать он пока не мог. На альтиметре была высота пятьдесят метров.
Снижаться времени не было. Вскочив с кресла пилота, Шрам открыл дверь и прыгнул вниз. В то же мгновение его обдало жаром. Тихона подхватила взрывная волна, и он стремглав полетел вниз. Земля приближалась с каждым мгновением. Но это была не пашня или луг. Коростылев падал на лес.
Внезапно он вспомнил записи Лу Фу. Там говорилось, что воин Вин-Дао-Ян, если он соберет достаточно энергии Ци, может летать. Но никаких конкретных техник достижения этого состояния мастер не приводил. Самое время было попробовать. Падать оставались считанные мгновения. Коростылев расслабил тело, перед его глазами возникла картинка энергетических потоков в его теле, земле, растущих снизу деревьях. Шрам что-то сделал и потерял сознание.
Когда Коростылев открыл глаза, была уже средина утра. Часы показывали одиннадцатый час. Удивившись, что он смог поднести руку к глазам, Тихон проверил свои мышцы. Все они оказались на месте, лишь в паре мест была боль от ушибов. Кости тоже были целы. Встав, Шрам с хрустом потянулся.
Все-таки он это сделал! Он, если не летел, то явно смог задержать свое падение! А это уже Достижение. Сделав шаг вперед, Тихон внезапно покачнулся. На него навалилась страшная усталость, и Коростылев повалился в траву.
Ему понадобилось не меньше получаса, чтобы, с помощью дыхательных упражнений, хоть как-то восстановить свои силы. К одиннадцати, Тихон смог встать и пойти, все ещё пошатываясь от усталости. Но динамические упражнения силы восстанавливали гораздо быстрее, и вскоре Шрам перешел на быстрый шаг, а затем и на бег. Вскоре он нашел просеку. Она вывела его к грунтовке, и вскоре показалась широкая трасса. Не решившись показываться на дороге в полном вооружении, Коростылев снял его с себя, забросал листвой и приметил это место.
Остановив машину, Тихон узнал, что находится буквально в нескольких километрах от поселка, в котором стоит дача Васильченко. Попросив водителя подвезти, Шрам рассказал ему на скорую руку сочиненную байку о том, что он выпил и пошел погулять по лесу. Заблудившись он поплутал, выспался и теперь ему надо обратно. Шофер слушал, поддакивал, но, казалось, не
Следя за дорогой, Тихон размышлял. С одной стороны, он вроде бы выполнил задание. Теперь у него есть все адреса невольных камикадзе. Их не составит особого труда разыскать. Но, с другой стороны, Бешеный на свободе. Он вполне может набрать новый "штат" бомбистов. Хотя, при этой мысли Тихон улыбнулся, Говорков ведь считает, что я мертв. И, значит, никого больше вербовать не будет, считая, что вся информация сгорела вместе со мной и вертолетом. Значит, остается одно: найти Бешеного.
Только вот где?
LVI. ДЕРЕВНЯ.
Уволившись, Тихон ещё несколько дней, по привычке, вскакивал в пять утра, готовый нестись в Подмосковье. Рядом тихо спала Галя, и Коростылев вспоминал, что никуда идти больше не надо. Несколько раз ему звонили ребята из охраны, рассказывали как идут дела, как продвигаются тренировки.
Тихон с удовольствием говорил с ними, но парни настойчиво звали обратно, что выводило его из себя. После таких звонков Тихон чувствовал себя предателем. Он завел ребят, дал им возможность заниматься боевым искусством, а сам... Все чаще Коростылев стал подумывать о том, чтобы на время уехать из города. Куда-нибудь, где о нем никому не известно, чтобы, наконец, разобраться в себе самом. Через месяц безделья, Тихон не выдержал и, одолжив у соседа его машину, горбатый "Запорожец", направился за город.
Коростылев намеренно выбрал направление, противоположное тому, где находилось его предприятие. Наугад выбрав трассу, он несколько часов ехал по ней, выбирая район, который бы ему понравился. Вскоре такое место нашлось, и Тихон свернул с шоссе. Поплутав по проселкам, он нашел деревню.
Та оказалась почти пустой. Несколько изб, в одну улицу. Почти все заколочены. Лишь на паре участков в огородах копались старухи, да у колодца стояла девка, наполнявшая ведра. Переговорив с местной жительницей, сморщенной, но на удивление прямой старушкой, Коростылев выяснил все, что ему было нужно: название деревни, наличие свободных домов и расположение правления колхоза. Вскоре Коростылев беседовал с председателем, который жаловался на недостаток работников, трудности с техникой и горючим. Тихон сразу предупредил, что дом ему нужен лишь для дачи, и председатель закивал, называя цену. Опешив от этой суммы, Тихон решил, что колхозник слишком уж загнул и достал красное удостоверение. Эта книжечка произвела магический эффект, и стоимость сразу сократилась втрое.
Под конец, они сошлись на семистах рублей, и вскоре Коростылев вступил во владение. Дом он выбрал себе самый крайний в деревне, который даже стоял чуть на отшибе. Изба приглянулась Тихону своей добротностью. Дубовый венец, широкая русская печь, просторные горницы. Около недели Коростылев приводил дом в порядок. Жег мусор, ладил ставни, поправлял крыльцо. Заодно он вычистил и погреб, в котором устроил тайник и перевез в него оружие и оборудование, самовольно изъятые у банды Стомахина.
Не забыл и про огород. Сажать было уже поздновато, но Тихон все же повтыкал сотню картошин, приобрел помидорную рассаду и тоже посадил.