Могила повелителя
Шрифт:
— Спасибо. — Девушка опустила книгу. — Честно сказать, мне очень хотелось купить. Прежде я много читала…
— Я представляю! Вон как вцепилась!
— Да, как будто домой вернулась. У нас дома всегда было много книг. Папа работал переписчиком, платили мало, вот он и приносил, чтобы по вечерам продолжить. Я ему помогала, всегда что-то переписывала. В основном счета и договора на аренду, но бывало, заказывали старые книги, вроде этой. И как увидела на прилавке…
Ленлин приободрился — вот, уже разговор завязывается…
— А ты откуда? Где жила?
— На севере, в Коммоне. Был такой город.
—
— Был… теперь нет. Холод наступал, лето сделалось совсем коротким… то есть я-то плохо помню, что было раньше, мне казалось — всегда стояли холода, но старшие рассказывали, да и здесь вижу: тепло. В Раамперле тепло, будто летом, а у нас в это время уже холодные дожди, по утрам на лужах ледяная корка, повсюду грязь, сырость. Из-за этого сперва было много работы для папы, потому что записи быстро гнили, приходили в негодность… потом стало не до книг. Господа, кто владел землей, стали беднеть — они ведь жили урожаем, ну а из-за холодов совсем ничего не успевало вызреть, продукты дорожали, к нам потянулись купцы. Книги быстро упали в цене, арендных договоров уже не заключали…
— Я слышал, это из-за Ведьмы Севера, — вставил Ленлин.
— Папа говорил, что наступление холодов началось раньше, даже до Повелителя.
— Да ну, откуда он мог знать?
— Из книг, — буркнула девушка и снова уткнулась в страницы.
Ленлин скорчил недовольную гримасу — такого еще не бывало, чтобы ему предпочли книгу! Элина — странная девушка, он сразу понял… странная, но очень привлекательная. Блондин задумался, как бы завладеть вниманием спутницы, но так ничего и не решил. Он никогда не ухаживал за девушками специально, обычно оказывалось достаточно песен. В «Большой кружке» они поднялись в комнату. Ленлин огляделся — ничего особенного, все комнаты в странноприимных заведениях похожи, будто близнецы. Кровать была одна… Элина тут же влезла на нее, подобрала ноги и перевернула страницу. Поэт подсел на краешек. Девушка не обращала на него внимания, она увлеченно читала, пристроив книгу на коленях. Блондин придвинулся поближе, потом осторожно положил ладонь Элине на плечо, опустил ниже… Та, не прерывая чтения, ткнула парня локтем — неожиданно сильно. Ленлин кубарем покатился на пол.
— Ты чего? — буркнул он, садясь и оглядывая свой инструмент: не повредил ли? — А если бы лютню сломала? Лютня-то ни при чем…
— Угу.
— Послушай, если я тебе не нравлюсь, так и скажи.
— Ладно.
— Чего — ладно?
— Как только ты меня спросишь, нравишься ли ты мне, я так и скажу… Вот, смотри, здесь тоже написано: «…в правление короля Лиудольха Четвертого лето сократилось еще более…» Это значит — задолго до Повелителя! Двадцать лет, а то и тридцать до него!
Элина оторвалась от чтения и поглядела на парня, который по-прежнему сидел на полу с лютней на коленях.
— Ленлин, послушай, мы ведь друзья, верно? Корди спас мне жизнь и сказал, чтобы я разыскала поэта по имени Ленлин. Больше он мне ничего насчет тебя не говорил. И больше ничего я тебе не…
— Да я так просто…
— Ну, если «просто», то давай договоримся: ты хороший парень, но твои песни мне не нравятся. И вообще, мы вместе разыскиваем Корди, а больше ничего вместе мы не делаем. Хорошо?
— Это скучно. — Ленлин медленно поднялся и отряхнул одежду. — Но я согласен.
— Ладно. Так ты понял,
— А люди верят, что холода — из-за Ведьмы Севера, — упрямо буркнул Ленлин. Если девушка не позволяет большего, то хотя бы поболтать. — Правда — это то, во что верят! Книг никто теперь не читает, а говорят всегда много! Я же тебе доказал, с песней про разбойника! Купец, который продал книгу, был уверен, что читал то, что услышал от меня — впервые услышал! И всегда так будет! Люди забудут, что написано в книгах!
— А вот и нет, — Элина не была любительницей поболтать, но тут речь зашла о том, что она считала важным. — Посуди, сколько лет прошло, а я сегодня читаю о том, что было до Повелителя! А твои песни помнят, пока ты их сам же и поешь!
— Вот и нет! Мои песни запомнят люди!
— Ах да, конечно! — Элина скорчила гримасу и передразнила:
В домике под колесом Очень весело живем!— Ну, это… — Ленлин смутился. — Это же просто так…
— Вот! — с жаром продолжила Элина. — Просто так, на минутку! То, что в книгах, то навеки, навсегда! Пусть не все будут читать, но найдется один, кто прочтет, другие послушают… хоть через сто лет, хоть через двести!.. Послушай, а давай я запишу твои песни? Сделаем книгу, а? Нет, правда, ты будешь мне говорить, а я запишу… что? Сомневаешься? У меня очень хороший почерк, не беспокойся. Хочешь, прямо сейчас и начнем? Купим пергамент, чернил…
— Давай завтра, — решил Ленлин. — Вечером я опять спою, заработаем на чернила…
Большой зал, где Феттах надеялся застать чужака, находился выше, туда вели переходы, которые описывали замысловатые петли и изгибались в разных плоскостях… Лорд представил, как повсюду будут встречаться искалеченные тела подданных, маленьких верных вассалов, представил самодовольную ухмылку чужака, в груди зашевелился темный колючий ком. Чужак умрет!
Повелитель Зверей засопел и решительно направился к залу. Волчата недоуменно поглядели на хозяина, потом затрусили следом. Май — первым. Феттах будто воочию увидел, как храбрый дурачок с никчемным мечом бросится первым на пришельца — и первым умрет. Бесполезно умрет, бестолково, а ведь малыш занятный. Жаль лишаться такого. Нужно отправить его… куда бы?
— Май! — строгим голосом позвал Повелитель Зверей.
Мальчик замер.
— Май, я иду в большой зал. А ты проверь этот уровень до конца. Не спеши, будь осторожен. Когда закончишь, приходи наверх. Ты понял?
— Без меня-у… вр-рага — без меня-у-у?..
— Не мяукай, как домашняя кошка, а исполняй приказ.
Волчата залились визгливым смехом. Сравнение с домашней кошкой в их кругу считалось оскорблением и насмешкой. Май ощерился на приятелей, попытался зарычать — из человеческого горла вырвались булькающие переливы. Потом понуро отправился в темный ход. Феттах недолго глядел ему вслед, чтобы убедиться: упрямый малец, в самом деле, не будет красться следом. Потом Лорд махнул рукой стае и размашисто зашагал к галереям, ведущим вверх.