Могила с номером на кресте
Шрифт:
– Оклемался, козёл, - замахнулся на него Джеки, но бить не стал.
– Теперь будешь говорить?
– вновь задал ему вопрос Вадим.
– Спрашивай, что тебе надо, - сплюнул тот
– Как звать? Только настоящее имя, а не те, что в паспортах. И без глупостей, искать тебя никто не будет. Закопаем, как бездомную собаку на свалке.
– Не закопаешь, Шведов, - глянул тот на Вадима.
– Я, тебя отлично знаю.
– Откуда?
– удивился Вадим.
– Я, - он вновь сплюнул на пол кровью, - Егор Соловьёв. Не забыл такого или думал, что я уже сдох в том плену, когда вы меня бросили. А, я вот, сижу перед тобой, живой и невредимый. Правда, лицо другое, но в душе, я остался тем же.
– Удивлён, - заговорил капитан и присел рядом с бывшим сослуживцем.
– Значит, выжил и решил отомстить. Но, это не наша вина, что тебя не вытащили оттуда.
– А вы и не старались.
– Брось Егор, ведь это война.
– Вот то-то и оно, что война. И мы все в ней солдаты, - выкрикнул Соловьёв в лицо Вадиму
– Я, уже не жилец. У меня последняя стадия рака. Всё внутри сгнило. Лицо себе переделал, а внутренности нет.
– Но зачем ты стал нам мстить?
– посмотрел на него Вадим.
– Олег, дай ему воды.
– Лучше водки, если есть.
– Джеки, принеси, - повернулся капитан к бойцу.
Пообщавшись ещё с час, бойцы увезли Егора Соловьёва в контору и закрыли.
Через неделю был суд. Соловьёву дали двадцать лет за измену Родины и убийства. Измена Родине не имеет срока давности.
Егор, так и не простил своих сослуживцев (хоть они и не были виновны), за то, что его бросили гнить в плену.
Через три месяца, полковнику пришла бумага. В тюремной больнице скончался Егор Соловьёв, бывший спец, а теперь убийца и предатель. Похоронили его на тюремном кладбище, с номером на кресте.
Конец.