Могильник (Мир кладбища)
Шрифт:
— По правде говоря, нет, — сказал О'Гилликадди, — однако мы поразмыслили, все прикинули и теперь почти уверены…
— Но не до конца?
— Увы, — ответил О'Гилликадди. — Не до конца.
— А вернуться мы сможем? — справился я. — Мне вовсе не улыбается провести остаток жизни в мире, который на долю секунды отстает от вселенной.
— Об этом мы тоже подумали, — беспечно отозвалась тень. — У входа в расщелину мы установим временную ловушку. Ступив в нее…
— А в ней вы уверены? Или опять не до
— Она не подведет, — заверил О'Гилликадди.
Перспектива вырисовывалась довольно безрадостная, и потом, сказал я себе, откуда мы знаем, что он не лжет? Быть может, О'Гилликадди хочет использовать нас в качестве подопытных кроликов для какого-нибудь паршивого эксперимента. Кстати, а существуют ли тени вообще? Мы видели их или нам почудилось, что мы их видели там, у костра, на деревенском празднике. Но где доказательства? Всего-то и есть, что слова Душелюба да голос, который именует себя О'Гилликадди.
Вот именно, голос О'Гилликадди. Может, он такая же галлюцинация, как хоровод теней у костра в деревне или группа тех же теней в пещере, где состоялся наш первый разговор с Душелюбом? Да, но ведь слышу его не я один. Синтия тоже его слышит — по крайней мере ведет себя так, словно слышит. А может, мне померещилось? Черт-те что, выругался я мысленно; поневоле начнешь сомневаться не только в реальности окружающего мира, но и в своей собственной.
— Синтия, — позвал я, — ты действительно слышала…
Ослепительная вспышка больно ударила по глазам. Взрыв разметал костер. Пепел поднялся к верху расщелины; во все стороны полетели искры и пылающие ветки. Снаружи донесся приглушенный хлопок, за ним — другой; что-то чиркнуло о камень за нашими спинами.
Мы, все трое, вскочили на ноги. В узком проходе между скалами клубилась какая-то завеса. Не знаю, что это было, но она накатила на нас приливной волной, затопила пещеру и захлестнула с головой.
Потом она схлынула, но, как ни странно, мы ничего не почувствовали. Она как-то ухитрилась избежать соприкосновения с нами. Мы двое стояли там, где стояли.
Однако костер пропал, исчез без следа. А снаружи расщелины ярко светило солнце.
18
Долина изменилась. На первый взгляд она осталась прежней, но все же чувствовалось, что она уже не та. Она изменилась, и постепенно мы, стоя у входа в расщелину, начали замечать конкретные отличия.
Во-первых, в ней стало меньше деревьев и они будто слегка съежились. И листва на них была зеленой, еще не тронутой багрянцем осени. Даже трава была другой — не такая бархатная и не сочно-зеленая, а, скорее, желтоватая.
— Они сделали это, — прошептала Синтия. — Они сделали это без нашего согласия.
Не сон ли мне снится, подумал я, и не пригрезился ли мне О'Гилликадди со своей призрачной шайкой. Хорошо,
— Но он говорил о доле секунды, — бормотала Синтия, — и утверждал, что ее вполне хватит. Он обещал сдвинуть время ровно на столько, чтобы защитить нас от настоящего. Речь шла о мгновении, о едином миге…
— Они напортачили, — сказал я. — И напортачили здорово.
Я понял, что это не сон, что нас в самом деле переместили во времени, правда, на промежуток значительно больший, чем доля секунды, о которой говорил О'Гилликадди.
— Они впервые попробовали применить свои способности, — сказал я. — Они не знали, получится у них или нет. Они провели испытание на нас и опростоволосились.
Мы вышли из расщелины на солнышко. Я оглядел утес: на его отвесном склоне не было никаких кедров.
Я ощутил нарастающий гнев. Кто знает, как далеко мы оказались отброшенными в прошлое? По крайней мере кедры еще не пустили корни, а если я ничего не напутал, кедр вырастает не за год и не за два. Некоторым из тех деревьев, что лепились к поверхности утеса, должно быть как минимум несколько сотен лет.
Ну и дела, подумалось мне. Там, в настоящем, мы заблудились в пространстве, а теперь, вдобавок, и во времени. И где гарантия, что мы сможем вернуться? О'Гилликадди обещал установить временную ловушку, но если ему о временных ловушках известно столько же, сколько о перемещении людей во времени… Повезло, нечего сказать.
— Мы в далеком прошлом, да? — спросила Синтия.
— Ты попала в самое яблочко, — сказал я. — Один Бог знает, в каком далеком. Во всяком случае наши призраки вряд ли об этом догадываются.
— Но там были бандиты, Флетч.
— Ну и что? — буркнул я. — Волк разогнал бы их в три секунды. Совершенно незачем было нас трогать. О'Гилликадди зря устроил панику.
— Волк остался там, — проговорила Синтия. — Бедняжка. Они не смогли перебросить его вместе с нами. Кто теперь будет ловить нам кроликов?
— Мы сами, — буркнул я.
— Мне его не хватает, — сказала она. — Я так быстро к нему привыкла.
— Они были бессильны, — объяснил я. — Волк всего лишь робот…
— Робот-мутант, — поправила Синтия.
— Роботов-мутантов не бывает.
— Бывают, — возразила она. — Вернее, были. Волк изменился. Что заставило его измениться?
— Элмер нагнал на него страху, расколошматив двух его приятелей. Он сообразил, что к чему, и живенько переметнулся на сторону победителя.
— Нет, не думаю. Конечно, он испугался, однако слишком уж разительна перемена, которая с ним произошла. Ты знаешь, что мне кажется, Флетч?
— Не имею ни малейшего представления.
— Он эволюционировал, — заявила Синтия. — Робот может эволюционировать.