Могильник. Сборник научно-фантастических произведений
Шрифт:
И точно. Миновав площадку и свернув за угол, я увидел, что лестница была пуста.
Я остановил свой бег и теперь шел осторожнее, внимательно разглядывая каждую ступеньку, словно это могло дать мне какой-нибудь ключ к разгадке того, что здесь произошло.
И спускаясь по лестнице, я вновь почувствовал запах Лосьона — тот самый запах, который исходил от Беннета и который я уловил в конторе, где нашел его кукольного двойника.
На нижних ступеньках и на полу площадки я заметил какое-то мокрое пятно — словно кто-то пролил тут немного воды. Нагнувшись, я провел по
Я увидел, что две полоски этой жидкости тянутся через всю площадку и спускаются по лестнице вниз на следующий этаж, будто кто-то нес здесь стакан с водой, а со стакана непрерывно капало на пол. Вот он, след того, кто должен был умереть, подумал я; эта влага и есть тот след, который он после себя оставил.
Ужасом веяло от этой лестничной клетки, такой пустой и тихой, что, казалось, тут вообще не могло быть места каким-либо эмоциям, даже ужасу. Но, возможно, этот ужас отчасти порождала сама пустота, пустота там, где должен был лежать труп, и влажный пахучий след, указывавший путь, по которому он удалился.
Ужас с воем впился мне в мозг, и я бросился вниз по ступенькам, уже на бегу пытаясь представить, как мне себя вести, если где-то на лестнице м.;ни подстерегает этот призрак, и чем мне это грозит; но даже страх перед такой встречей не заставил меня замедлить шаг, и я продолжал с грохотом мчаться вниз, пока не влетел на первый этаж.
Здесь было пусто, если не считать мальчишки-чистильщика сапог, который дремал, откинувшись вместе со стулом к стене, да продавца табачного киоска, читавшего расстеленную на прилавке газету.
Продавец поднял голову, а чистильщик дернулся вперед так, что передние ножки стула громко стукнули об пол, но, прежде чем кто-либо из них успел раскрыть рот, я уже проскочил через вращающуюся дверь и очутился на улице. Сейчас здесь стало еще многолюднее; был вечер пятницы — один из двух вечеров, когда в центральные магазины со всего города стекаются толпы покупателей,
По улице я уже не бежал — здесь я чувствовал себя в относительной безопасности. Остановившись на углу, я оглянулся на «Мак Кендлесс Билдинг» и увидел самое обыкновенное здание, которое отжило свой срок и в недалеком будущем будет снесено. В нем не было ничего таинственного, ничего зловещего.
Но от его вида меня пробрала дрожь, словно меня коснулось ледяное дыхание зимнего ветра.
Я знал точно, в чем я сейчас остро нуждался, и отправился искать бар. Народ только начал собираться, а в полумраке, в глубине бара кто-то играл на пианино. Вернее, не играл, а забавлялся, перебирая клавиши, и время от времени оттуда доносились обрывки каких-то мелодий.
Я прошел в глубь зала, где было поспокойнее, и нашел свободный табурет.
— Что будете пить? — спросил человек за стойкой.
— Виски со льдом, — ответил я. — И лучше сразу двойное. Это избавит вас от лишних хлопот.
— Какой марки? Я уточнил и это.
Он поставил на стойку стакан и лед, а с полки за баром достал бутылку. Кто-то сел
— Добрый вечер, мисс, — сказал бармен. — Чем могу служить?
— «Манхэттен», [4] пожалуйста.
При звуке этого голоса я обернулся; он чем-то сразу привлек мое внимание.
Так же, как и сама девушка.
Она была поразительно красива — той нестандартной красотой, при которой полностью сохраняется индивидуальность.
4
«Манхэттен» — коктейль из вермута и виски. — Прим. перев.
Она в свою очередь пристально посмотрела на меня. Глаза ее были холодны как лед.
— Мы с вами где-нибудь встречались? — спросила она.
— Да, — ответил я.
Передо мной, чудесным образом выросшая и сейчас одетая, сидела та самая блондинка, которую я с полчаса назад нашел в коробке из-под обуви.
Бармен поставил передо мной стакан с виски и занялся приготовлением коктейля для блондинки. На его лице была написана скука. Наверняка в этом самом баре у него на глазах не раз подобным образом завязывались случайные знакомства.
— Давно ли? — спросила она.
— Нет, — ответил я. — В общем-то совсем недавно. Если не ошибаюсь, в одной конторе.
Если она и поняла мой намек, то ничем этого не выдала. Она была чересчур холодной, неприступной и самоуверенной.
Открыв портсигар, она вынула из него сигарету. Постучала ею о крышку, сунула в рот и выжидающе взглянула на меня.
— Извините, — сказал я. — Я не курю. У меня нет при себе спичек.
Она вынула из сумочки зажигалку и дала ее мне. Я щелкнул рычажком — из зажигалки вынырнул маленький язычок пламени. И в тот момент, когда она наклонилась, чтобы прикурить, на меня пахнуло фиалками или какими-то другими цветочными духами. Хотя, пожалуй, это все-таки был запах фиалок.
И тут я понял то, о чем мне следовало бы догадаться с самого начала. От Беннета пахло так вовсе не потому, что он пользовался каким-то лосьоном для бритья, а наоборот — потому что он им не пользовался. Это был его собственный запах, запах, присущий такого рода организмам.
Прикурив, девушка откинулась назад и сделала первую затяжку. Потом очень изящно выпустила дым из ноздрей.
Я отдал ей зажигалку, и она небрежно бросила ее в сумочку.
— Благодарю вас, сэр, — произнесла она.
Бармен поставил перед ней на стойку коктейль. Напиток выглядел как картинка — его очень украшала брошенная в бокал красная вишенка на черенке.
Я протянул бармену бумажку.
— За виски и коктейль.
— Нет-нет, сэр, — запротестовала она.
— Не огорчайте меня, — взмолился я. — Я обожаю угощать хорошеньких девушек выпивкой. Такая уж у меня слабость.
Она уступила, но ледок в ее глазах до конца не растаял.
— Вы никогда в жизни не курили? — пристально разглядывая меня, спросила она.