Могильщик. Не люди
Шрифт:
Они набили телегу задолго до вечера, один раз прервавшись на обед, и ещё два, чтобы просто отдохнуть.
– Там ещё до завтра хватит, - довольным голосом сказал Седой, усаживаясь рядом с телегой и доставая из сумки последний сухарь. – Хорошая работа.
– Дерьмовая работа, - буркнул Шрам.
Ему никто не ответил.
Краг стёр пот со лба и устроился рядом с телегой подремать. Велион вытащил из своего рюкзака какие-то бумажки и уткнулся в них. Вот чудак-человек, мог бы поспать, а он всё чего-то пялится в эти бумажки. Шрам, сам едва читающий вывески на тавернах, немного опасался таких
Впрочем, Велион вызывал некоторую уважительную оторопь и у местных. Шрам и Седой – обычные ребята, к ним относились как к своим. Но Велион был каким-то другим, отчуждённым, будто случайно попал в их компанию, хотя его навыки могильщика превосходили таковые у любого из знакомых Крагу, и оказаться здесь случайно он просто не мог. Да и повадками Велион больше походил на какого-нибудь выродка-графа: ходил к цирюльнику каждую неделю, в первый же день на могильнике нашёл какую-то книгу и потом несколько вечеров листал её, во время разговоров вставлял иногда заумные словечки вроде «эманаций», «территорий» и… других, которые потом и не повторишь с первого раза (Шрам пробовал). Впрочем, на первой же пьянке стало понятно: Велион – нормальный мужик.
С этими мыслями Краг всё же задремал.
Разбудили его подмастерья Палёного, пришедшие за тележкой. Пока один впрягал мула, второй рассматривал добычу.
– Отлично, - сказал он, наконец, – хорошее железо. Пойдёт на доброе дело – у нас заказали три тяжёлых плуга для графских полей.
– Надеюсь, плата за труд тоже будет хорошей, - сказал Велион, - напомни своему хозяину, что сегодня день выплаты жалования.
– Конечно, - кивнул подмастерье.
Тележка уехала в сторону кузниц, а могильщики отправились в таверну.
Под вечер тракт разительно изменился по сравнению с предрассветным часом. Туда-сюда сновали торговцы с огромными сумками за спинами, кто-то вёл обоз с товарами, выбивая искры из камней проскакал королевский гонец. Тракт жил.
А Шраму казалось, что он похоронил себя под грудой битого камня и ржавого железа. Это навевало на него тоску.
За жалованием собрались после плотного ужина. Краг собирался так, словно вот-вот пойдёт в поход, даже взял с собой небольшой запас еды. На то были причины – он не доверял людям, считающим себя нормальными. Собрав свою сумку, он дважды всё перепроверил прежде, чем надел её на фурку. Вроде бы всё на месте. Нож, подвешенный к поясу за спиной, тоже наготове.
– Зачем тебе нож? – хмыкнул Седой. – Ты же не на разбой собрался, а за жалованием.
– Единственное, в чём я уверен, когда иду к обычным людям, так это то, что они не очень хотят расставаться со своими деньгами. Особенно, если имеют дело с пришлым могильщиком.
– Да-да, - кивнул Велион, демонстрируя товарищам дорогое на вид лезвие, - я без своего друга тоже никуда. К тому же, я собираюсь смотать удочки сразу после выплаты.
– Я тоже уматываю, - сказал Краг, почёсывая сквозь щетину шрам на подбородке. На самом деле он не собирался сваливать отсюда так рано, но Велион был дельным и мозговитым мужиком, и уж лучше идти с ним, чем оставаться с недоумком Седым.
– А я останусь, - самодовольно заявил Седой. – Еда, выпивка,
– И слишком мало монет в руках, - закончил за него Шрам, скорее убеждая себя в том, что делать здесь нечего, чем желая спорить. – Нет, это дерьмо не по мне. Лучше поголодать в дороге, но вытащить нормальный хабар, а не маяться месяцами с этими железяками.
Велион молча кивнул, поддерживая брата по цеху. Шрамолицый могильщик осклабился.
– Давай скорей, - поторопил Велион копающегося в своих вещах Седого.
– Ладно, ладно, - пробормотал тот. – Вот. – В его руках появился короткий прямой нож, который он сразу же засунул за правое голенище. – Теперь и я готов. А вы сказали кузнецу, что собираетесь уходить?
– Уходить от нанимателя нужно неожиданно, - хмыкнул Краг, - иначе можно совсем не уйти. Даже если взял с собой зубочистку.
– Особенно, если ты пришлый могильщик, - усмехнулся Велион.
– Да идите вы, мне здесь хорошо. Нас никто ни разу не обманул.
– Но жалование за первый месяц почему-то перенесли на этот. Ладно, парни, разговаривать с Палёным буду я.
Могильщики вышли из каморки, расположенной в самом углу трактира, на задний двор. Тракт находился по ту сторону здания, да ещё и был отделён широким двором, где располагались кострища и ставились телеги и кареты торговцев и странников, но звуки дороги – перепалка возниц, цокот копыт, блеянье ведомой на продажу отары овец – всё равно донеслись до Крага, и могильщик почувствовал восторг. Засиделся он здесь. Зимой тоже приходилось подолгу оставаться на одном месте, но летом обычно он себе такого не позволял.
Возможно, дело в проклятье, о котором говорили все могильщики. А может, и в том, что Шрам просто такой человек, и ему никогда не сидится на одном месте.
Им нужно было в другую сторону от тракта. Выйти из-за частокола, пройти жидкую рощицу, и там, на холмах, за которыми почти сразу располагалось болота, стояли три кузницы. Все три, фактически, принадлежали одному человеку – Палёному Келиву. Келив, как и большинство кузнецов, был тощим, но невероятно жилистым мужиком. Лет ему было тридцать пять, и то, что к этому возрасту он обзавёлся аж тремя кузнями, нанявшись когда-то в одну из них подмастерьем, говорило о предпринимательской жилке, удачной женитьбе и, возможно, паре-тройке утопленных в местных болотах конкурентов. А уж если он захочет отнести туда троих мёртвых могильщиков, их точно никто не хватится, а если и хватится, искать не будет.
Они добрались до кузницы за полчаса. Солнце уже садилось, и кроме самого хозяина и пары подмастерьев, в кузнице не должно остаться никого. По крайней мере, так было месяц назад, когда Келив жаловался на то, что не успел ничего продать, а ему нужно закупить угля и чего-то ещё. А три кроны – огромные деньги, нужно понимать, что пока они в обороте, их оттуда просто так не вытащить.
Краг облизнул пересохшие губы и проверил нож. Он никогда не убегал от драки, если она его находила. Да и опыт службы в городской страже был. Но драка это всегда риск для жизни, а шкуру свою, даже подпорченную, Шрам любил. Бледное лицо Велиона тоже напряглось, а правая рука невольно метнулась к ножнам, хорошо спрятанным на бедре под плащом.