Могилы героев. Книга первая
Шрифт:
– Ничего себе! Это кто?..
Норки в коридоре уже не было. Ольга торопливо прошла вслед за ней. Она забыла почти все, что касалось бывшей работы отца. Ольга открыла дверь с надписью "Мастер смены" и отшатнулась как от удара.
Кирюта Николай Иванович, дядя Коля, которого она помнила жизнерадостным, самоуверенным балагуром, знающим точную цену и себе самому и этой жизни, орал на дочь как выживший из ума старый маразматик.
– Я – отец твой!- Кричал он, выкатив на Норку налившиеся кровью глаза. И эти глаза на багровом
Норка сидела на подоконнике и спокойно разглядывала его сквозь табачный дым.
– Ты своими дружками можешь командовать, не мной! Не мной… Я прошел через такое, что тебе и не снилось!..
Ольга усмехнулась, последние слова были сказаны напрасно. Если он и хотел что-то доказать дочери, то говорить такое было попросту глупо. И только сейчас Ольга поняла, что Кирюта совсем не знает Венеру.
– Хорошо,- кивнула Норка.- Но я повторю еще раз: мать оставь в покое!
– И не смей курить в моем присутствии!- Не слушая дочь, рявкнул Кирюта.
Ольга прошла к окну, присела рядом с Норкой:
– Привет.
Кирюта посмотрел на нее, но ничего не ответил, только выдохнул свирепо и шумно. Ольга заметила, как он постарел за эти годы, обрюзг, на щеках серебрилась щетина.
– Пошли вон отсюда!- Вдруг четко и спокойно сказал он, возвращаясь за стол.
Норка тут же спрыгнула с подоконника, но повторила то же самое:
– Мать оставь в покое,- и добавила:- Она устала. Можешь ты это понять? От тебя устала.
– Шагай,- сквозь зубы буркнул Кирюта.
Норка подошла к двери и вдруг резко развернулась, и добавила еще, но таким голосом, что у Ольги "мурашки" по спине побежали:
– И посмотри в окно! Полюбопытствуй, наконец, сволочь!- В ее голосе звякнул металл.
Кирюта слепо глянул ей вслед и, словно очнувшись, заметил племянницу:
– Батя как?
Она задержалась в дверях, посмотрела на него с ненавистью и едва удержалась от того, чтобы не плюнуть в это обрюзгшее, запущенное лицо.
– Чтоб ты сдох!- И от души хлопнула дверью.
В коридоре крутился давешний смазливый блондин. Когда Ольга вышла из конторки, он притих, улыбаясь и поедая ее глазами. А в конторке за ее спиной вдруг что-то с грохотом обрушилось. Паренек открыл было рот. Хотел наверно завязать разговор, но она послала его на три буквы и дробно загремела подковками каблучков вниз по лестнице.
На свою беду Бородин встретил ее и сделал первый шаг навстречу судьбе.
– Покурить выйду!- Сказал он, поднимаясь со стула.
– Ты, Бородин, не увлекайся,- ухмыльнулся Семеныч, с насмешкой глядя на него поверх очков.- Не пара она тебе…
Сальченко промолчал, но по всему видно, согласился с напарником. Дробно метнул на столешницу кубики.
– Не увлекайся, Бородин, не увлекайся,- продолжал бубнить Семеныч.- Вот тебе пепельница, вот
В ответ Бородин только молодецки хекнул, посмотрел на них в свернутый журнал как в подзорную трубу, и вышел в коридор.
Был он высок и субтилен. Привлекательную внешность портила подчас бездумная прямолинейность, из-за которой многие знакомые и почти все коллеги по работе его на дух не переносили. Будь он чуть лживей и изворотливей, возможно, жизнь его сложилась иначе. Что не гнется – ломается.
На что он рассчитывал, поджидая ее? В конечном счете сам Бородин, едва увидев Ольгу, почувствовал томление человека над пропастью. Наверняка он лучше других понимал, что она ему не пара. Но это и есть судьба, которой не избежать. Не схорониться от нее, нагонит на базарной площади, дернет за рукав. И сделаешь все, что предначертано.
Бородин неторопливо выкурил сигарету, прошелся по коридору из конца в конец и невольно прислушался к приглушенным крикам, доносившимся из кабинета мастера. Еще усмехнулся про себя, мол, Кирюта совсем рехнулся, орет как мамонт. Дочерей не было слышно, то ли помалкивали в тряпочку, то ли отвечали, не повышая голоса.
Он уже повернул назад, когда дверь конторки распахнулась и в коридоре появилась высокая светловолосая красавица с точеным славянским профилем. Бородин вздрогнул и посторонился, пропуская ее. Шла она стремительно и его, скорей всего, не заметила. Он обернулся и затаил дыхание. В дверях конторки стояла та, вторая. Он даже услышал ее ясный, чистый голос:
– Чтоб ты сдох!- И вышла в коридор.
Милая моя,- беспокойно подумал Бородин, вглядываясь в ее лицо. А была она не просто привлекательна, была непередаваемо красива. Он вглядывался в ее лицо, в ее большие темные глаза. Взглядом ласкал густые волосы цвета воронова крыла и чувствовал в своем сердце уже любовное томление.
Бородин вздохнул, в его горле стало тесно от навернувшихся на языке слов.
Она же глянула на него дико и затравлено и бешено одновременно. С ненавистью.
– Да пошел ты…- И свернула на лестницу, зацокала по ступеням каблучками.
В этот момент в конторке раздался грохот.
Бородин вздрогнул от неожиданности, оторвал взгляд от лестницы, по ней все еще прыгал звук дробных, металлических щелчков.
– Ничего себе девочка,- пробормотал он и решил выяснить причину шума в конторке.
Письменный стол валялся на полу вверх ножками. Бумага, обглоданные временем карандаши и инструкции разлетелись в стороны. Сам Кирюта стоял возле окна в какой-то неестественно-вывернутой бойцовской стойке, словно только что отошел от нокдауна.
– Иваныч, ты в как?
– А-а?- Как парализованный промычал Кирюта, медленно отрываясь от зрелища за окном.- Это… ты?!- И пошел на Бородина, переступая как робот.- А тебе какого черта от меня надо?!
– Ты чё, Иваныч?- Бородин на всякий случай отступил в коридор.