Могилы героев. Книга вторая
Шрифт:
– Жало прикуси!- Ноздри у Кнока раздулись от бешенства.
– Правда глаза колет?!
– Сука!- Прохрипел Кнок и схватил его за грудки.
– Хорош,- уже спокойно сказал Максим и поднес к потухшей сигарете Кнока огонек.
Тот несколько раз сморгнул, прикурил и выпустил его одежду из своих цепких рук. Пригладил аккуратные усики. И вдруг стал похож на жигана, какими их сохранила память народная, стал похож на богатого не злого парня, которому кишки из человека выпустить – раз плюнуть.
–
Максим нахмурился и прислонился плечом к врытому в землю столбику.
Солнце садилось за горизонт. Перед заходом оно стало похоже на исходящий жаром малиновый уголь. И после захода стало еще холодней, изо рта вылетало молочно-белое дыхание. Сумерки сочились из подворотен и с чердачных окон. Где-то высоко над головой гудел северный ветер. Кнок про себя все еще спорил с Максимом. Гримасничал, поводил рукой возле своего носа, и глаза у него были как у кошки круглые и бессмысленные.
Максим бросил окурок в снег, с трудом выпрямился. В голове у него качнулось большое, тяжелое сердце. И, покряхтывая, пошел в тепло.
Вернувшись с улицы, Максим сел в кресло, поставил локти на стол и обхватил руками хмельную голову. Кнок повозился в прихожей и появился в дверях с непочатой бутылкой водки. Его лицо светилось неподдельной радостью.
– Я больше не буду,- попытался отказаться Максим.
– Сейчас мы выпьем,- погрозил ему пальцем Кнок.- И выпьем мы вместе!
– Нет,- упрямо повторил Максим.- Пить я не буду!
– Тогда я тебе пальцы откушу!- Пьяно захохотал Кнок.
Выпить Максиму все же пришлось, и выпить пришлось изрядно. В его памяти сохранились отрывочные воспоминания. Как будто Кнок умывался пьяными слезами и жаловался на какие-то вполне человеческие проблемы. А потом, кажется, пытался выяснить у него адреса сексотов. Но Максим не был уверен, было это или не было.
Проснулся он на заре. В окна заглядывало светло-серое, побледневшее на востоке небо. В комнате стояло зловоние. Максим сел. От усилия его замутило, в глазах поплыли радужные круги. Он сглотнул вязкий комок и подошел к столу, по дороге разглядывая окровавленную тряпку на правой руке.
– Что за дела?- Пробормотал он и с ужасом посмотрел на блюдо, стоявшее посреди стола.
Он схватил его обеими руками и сел на пол.
На блюдо горкой были насыпаны отрубленные человеческие пальцы.
– Нет!- Прохрипел Максим, чувствуя, как темнеет в глазах. Уронил блюдо на пол и с замиранием сердца стал разматывать окровавленную тряпку с кисти. Его пальцы были на месте.
И понял, шутками здесь не пахнет. Он получил недвусмысленное предупреждение…
Максим еще раз убедился, что с его руками все в порядке и бросился к телефону.
–
– Да,- кивнул Максим. Он закурил и сделал несколько жадных затяжек.- Никого я не заметил.
– Никого не заметил,- вслед за ним повторил Федор.
Он поднялся с дивана и подошел к окну. На западе играла последними красками вечерняя заря. Далекий дымный горизонт казался чужой планетой, взошедшей над краем Земли. Максим притих. И неожиданно Федор понял, что предчувствие не обмануло его. Вместе с Меркуловым беда перешагнула через порог дома.
Федор отвернулся от окна и присел на подоконник.
– Как их зовут?
– Что?- Максим вздрогнул и отвлекся от своих мыслей.- Кнок, Скиф… С этими я разговаривал. Но их наверняка целая банда.
– Сейчас это называется преступной группировкой,- покачал головой Федор.- Скиф, Кнок – забавные пиратские имена…
– Что?- Максим смотрел на него с надеждой.
– А ты что об этом думаешь? Вот главный вопрос.
Максим тяжело вздохнул, уголек на кончике его сигареты разгорелся еще сильней.
– Прокурор мне популярно объяснил что к чему,- сказал он и неожиданно хрипло выкрикнул:- Но мы вообще не причем!
Федор от его крика вздрогнул и машинально оттолкнулся от подоконника.
– Я ничего не понимаю,- продолжал говорить на повышенных тонах Максим.- Я думаю только о своих, Федор! Все время думаю о них!..
Федор задернул штору, включил лампу на письменном столе.
– Не переживай попусту. Ты ведь отправил их к бабке в Верхнюю Пышму? Утром съездим за ними… Максим, ты от меня ничего не скрываешь?
Лицо у Меркулова мгновенно стало таким, что Федор пожалел о сказанном. Он взял со стола большой толковый словарь, лист чистой бумаги и присел рядом с Максимом.
– Попробуем разобраться.- Он нарисовал два кружка, один подписал "Интерс-банк", другой "Икс".- Твой брат ни к банку, ни к этим господам,- он постучал перышком по второму кругу,- отношения не имел.- Федор пририсовал прямоугольник в стороне и обозначил его буквой "К".- Не имел до тех пор, пока в его жизни не появилась женщина,- он пристально посмотрел на Максима.- Как Костя с ней познакомился?
– Этого я не знаю,- покачал головой Максим.
– А на самом деле это ключевой момент,- сказал Федор.- Хотя по сути, что бы он тебе ни рассказал об их знакомстве, все было ложью.- Он нарисовал еще один прямоугольник.- Но я не думаю, что Дубинина-Пружинина свалилась на него как снег на голову. Потому что после ее появления картина становится вот такой.- Федор соединил всех фигурантов прямыми линиями.- Но я не понимаю, что им нужно от тебя? О деньгах ты не знал, о темном прошлом Пружининой тоже.