Могол
Шрифт:
— Вы предлагаете убийство?
— Я пытаюсь сохранить жизни всех англичан в Индии и ваши драгоценные фактории.
— Ну... полагаю, пока кто-нибудь совершит здесь серьезное преступление, пройдет слишком много времени, — заметил Гайер.
— Это тоже не подойдет. Ваши индийские слуги будут знать об этом, и весть о подлоге достигнет ушей падишаха, что будет означать смерть для всех нас. Одно из ваших судов отправится в море, укомплектованное совершенно надежной командой, и вернется через несколько месяцев с головой Джона Авери. Им ее вручит капитан одного из военных кораблей. Ее нужно обработать для сохранности.
Гайер
— Я уверен, — сказал Питер, — что ваш военно-морской флот найдет какого-нибудь негодяя, заслуживающего смерти. Но важно, чтобы казнь произвели без свидетелей.
— Самое лучшее, что мы можем сделать сейчас, это найти судно, — согласился полковник.
Нольс и Блант вместе вышли в сад.
— Мы с вами прошли долгий и сложный путь, — заметил полковник.
— Который не скоро кончится, надеюсь, — добавил Питер. — Какие новости из Англии?
— А чего вы ожидаете? Король прочно сидит на троне и думает только о войне с французами. Но меня в данном случае больше интересует наше нынешнее положение здесь: что предпримет Аурангзеб дальше?
— Этого невозможно предсказать. Через два года ему исполнится восемьдесят. Сорок лет он имел власть над жизнью и смертью каждого живого существа в этой огромной стране. Не было ни единой души, которая могла бы возразить ему. Его предки Шах-Джахан и Акбар уважали и любили своих жен, несомненно игравших определенную роль в принятии ими решений. И у них росли талантливые сыновья, отцы же прислушивались к мнению своих детей, хотя те часто пытались захватить трон. У Аурангзеба ничего подобного нет. Жены боятся падишаха, а он, конечно, ни одну из них не любит. Его выжившие сыновья боятся отца не меньше и лишены каких-либо талантов. Он прекрасно все это понимает, и от того его настроение непредсказуемо. Нет никого, кто мог бы оказать на него хотя бы малейшее влияние. Вот почему я настаиваю, чтобы голова подставного Авери была доставлена падишаху как можно быстрее.
— Вы обрисовали нам лицо деспота, — заметил Нольс, — а сами служите ему.
— У меня не остается выбора, ведь все мы в его руках.
— И ради этого вам нужна какая-нибудь голова, — вздохнул Нольс. — Хорошо, мы найдем ее для вас. Слишком многое поставлено на карту. Но скажите мне, как вы представляете будущее?
— Трудно быть оптимистом.
— Вы сказали, что Аурангзебу около восьмидесяти. И до сих пор он чувствует себя хорошо?
— Его здоровье удивительно, так же как и его энергия.
— Но все когда-то должны умереть. И если ваши предположения верны, на его место придет слабый правитель или начнется гражданская война. Нам нужно ждать и наблюдать. Я вам скажу одну вещь, Питер. Ост-Индскую компанию не так просто будет изгнать из Индии. Мы постоянно укрепляем свои форты и увеличиваем наши армии. Мы здесь, чтобы остаться.
— Вы готовы пойти против падишаха, который может выступить во главе сотен тысяч человек?
— Молюсь, чтобы до этого не дошло. Но, повторяю, нас невозможно изгнать отсюда. И если вы решитесь когда-нибудь или у вас появится причина покинуть его службу, будьте уверены, вам поручат руководство отделением компании или здесь, в Бомбее, или в Мадрасе, или в Калькутте. Я поговорю на совете директоров в Лондоне.
Блант
И на чьей стороне окажется в этом случае он? Сумеет ли покинуть падишаха и пойти служить своему народу? Да и был ли это его народ? Блант никогда даже не видел Англию и сомневался, мыслит ли он как англичанин. Такой шаг серьезен и необратим. Оставалось надеяться, что подобное решение ему никогда не придется принимать, он не знал, как его семья переживет подобное. Слишком много поколений Блантов вовлечено в круговорот могольской политики, но для себя ему хотелось выбрать лучшую долю.
Весной 1697 года Каролина родила Питеру сына. Они назвали его Томасом в честь одного из двоих первых Блантов, появившихся в Индии. Годом позже родилась дочь Иоанна. Весьма неподходящее время для каких-либо перемен.
К тому же Аурангзеб снова стал благосклонен к британцам. Бальзамированную голову пирата Джона Авери доставили в Дели к большому удовольствию Аурангзеба.
— Пойдем, — сказал он Питеру, — покажем ее принцессе Шалине.
Это был удар для Питера. Такого он не ожидал.
В страхе последовал он за падишахом и его свитой в запретную часть дворца, отделенную даже от гарема, где последние два года в тесной башне содержалась принцесса Шалина. Стражники отдали честь. Когда они вошли, две женщины низко поклонились. Только эти служанки имели доступ к забытой всеми пленнице.
Принцесса стояла в комнате возле единственного маленького окна и глядела на город. Окно было узкое и зарешеченное, никто внизу на улице не мог представить, что за ним кто-то стоит.
Когда отец вошел, она обернулась, но не сделала и попытки поклониться или поприветствовать его. Не беспокоясь при этом, что была без паранджи, хотя падишаха сопровождали посторонние мужчины.
Она похудела, но не утратила былой красоты.
— Взгляни на голову своего любовника, — победно сказал Аурангзеб.
Блант затаил дыхание, когда открывали шкатулку, но Шалина отвернулась.
— Посмотри на него, — приказал Аурангзеб. Шалина отрицательно покачала головой.
—Заставь ее смотреть, Блант-бахадур, — приказал Аурангзеб.
Питер стоял, затаив дыхание, затем шагнул вперед.
— Не выполните ли вы приказание своего отца, ваше высочество?
— У меня нет отца, — сказала Шалина.
— Заставь ее смотреть, — раздраженно повторил Аурангзеб.
Блант схватил руку Шалины и потащил ее к шкатулке, думая, что подписывает себе смертный приговор.
— Поднимите шкатулку выше, — приказал Аурангзеб. Двое стражников подняли ее перед принцессой. Она наморщила нос при виде головы, уже начавшей разлагаться, несмотря на бальзамирование. И снова отвернулась.
Питер медленно перевел дух. Она недостаточно внимательно посмотрела.
— Теперь мечтай о нем все оставшиеся дни! — прорычал Аурангзеб.