Могучий властелин морей
Шрифт:
(Конечно, китобои могли засечь и длительность пребывания китообразных под водой, и скорость их движения, но ведь они наблюдали поведение животных в ненормальных условиях, когда те уходили от погони.)
Я вижу только одно решение - метить животное. Метод тот же, какой мы применяли с акулами в Красном море. А именно попытаемся прикрепить метку к спинному плавнику хотя бы одного кита, если вообще сумеем подойти достаточно близко к бултыхающимся вокруг "Калипсо" могучим цилиндрам лоснящейся черной плоти.
Прикреплять метки будет Альбер Фалько. Задача непростая, следует ожидать всяких осложнений, но
Сейчас эта сторона таланта Фалько особенно важна. Взаимоотношения человека и кита - дело тонкое и зыбкое. Конечно, китобойный промысел теперь сильно сокращен, и на китов больше не смотрят как на "свирепых чудовищ". Однако новый взгляд еще не устоялся, еще не найден новый подход к вчерашнему Левиафану, на которого смотрели просто: если ты его не прикончишь, он тебя убьет. Человеку трудно сразу перейти от беспардонного избиения к симпатии.
10 апреля. С рассветом я на палубе, проверяю, готовы ли к работе телекамера и автоматическая кинокамера в подводной обсерватории. В 7.30 Барский стоит со своей камерой на спущенной к самой воде водолазной платформе, задумал поснимать летучих рыб. Симона внимательно наблюдает с мостика, не покажутся ли кашалоты. И в ту самую минуту, когда ей на смену поднимается Рене Хаон, звучит возглас:
– Киты!
"Калипсо" изменяет курс, калипсяне развивают кипучую деятельность. Вот уже спущен на воду "Зодиак" с новым 33-сильным мотором, а также катер с двумя 40-сильными. Бебер и Бонничи выходят на "Зодиаке", взяв с собой гарпун. Он устроен так, чтобы не причинить киту вреда при мечении: острие короткое и легкое, дальше жирового слоя не пойдет. Морис Леандри и Рене Хаон садятся на катер.
В первой группе кашалотов четыре особи; поблизости ходят еще две группы, по три кита в каждой. И когда всего каких-нибудь 50 метров отделяет от них "Калипсо", киты ныряют. Мы опоздали.
Через полчаса все три группы появляются вновь, но теперь они рассеялись. На этот раз Бебер начеку. Выстрел - есть попадание! Кит озадаченно замирает на глубине двух-трех метров, его спутники ждут. Кажется, удача? Но тут же в воздухе мелькают три могучих хвоста, киты пропадают, и Бебер уныло сматывает линь. Видимо, гарпун запутался в лине, острие коснулось кита под углом и соскользнуло. Близок локоть, да не укусишь... Все расстроены. Кроме кита, разумеется.
И все же мы продолжаем погоню, пока в половине первого киты не исчезают окончательно. В опустевшем океане я снова беру курс на очередной пункт захода - Маэ в Сейшельском архипелаге. Калипсяне пользуются случаем отдохнуть. Разумеется, кроме тех, кто несет вахту на мостике.
Похоже, с рассвета примерно до 10 - 11 часов кашалоты сонные или просто вялые; в это время их нетрудно выследить и догнать. А около полудня они оживляются, приходят в движение, и тут мы их теряем. Даже фонтаны трудно
Не связана ли эта черта в поведении кашалотов с тем, что в часы между закатом и восходом большинство морских организмов поднимается к поверхности? Если допустить, что киты предпочитают охотиться ночью, когда не надо нырять глубоко за кормом, можно понять, почему они утром сонные и вялые. А мы пока умеем наблюдать китов только днем.
11 апреля. Веду корабль зигзагами, чтобы у нас было больше шансов встретить китов.
Ребята понимают, что перед ними стоит задача, за которую еще никто не брался, и решение ее сопряжено с опасностью, но нам такие задачи по душе. Одного лишь опыта тут мало, нужны особые качества и особое настроение. Даже молчаливый каталонец Раймон Коль, из которого слова клещами не вытянешь, вдруг оживился и стал необычайно разговорчивым. И превосходно, ведь у Раймона уже налажен контакт с крупными морскими животными - как-никак он первым в мире катался верхом на китовой акуле.
В ЛОВУШКЕ
16 апреля. Рано утром приходим в точку, где уже побывали много лет назад, - это "место сбора кашалотов". Наши надежды оправдываются. Около семи утра Фредерик Дюма замечает на горизонте какой-то бугор, он похож на то, что мы видели здесь в 1955 году. Еще четверть часа, и прямо по курсу, примерно в полумиле, я отчетливо различаю огромного кашалота. Чтобы ничего не упустить, высылаю "Зодиак" с Бебером, Бонничи и Барским, они пойдут в двух милях левее "Калипсо". Катер с Морисом, Омером и Делуаром пойдет на таком же расстоянии справа. Восемь миль по фронту - теперь от нас никто не уйдет! Однако жизнь показала, что мы еще не все умеем...
Опираясь на группу опытнейших аквалангистов, я задумал осуществить то, чего еще никто не пробовал: ходить в открытом море вместе с китами, встречаться с ними, что называется, лицом к лицу, как мы это делали с акулами, угрями, груперами. Ведь это факт, что встречи с рыбами под водой позволили нам узнать их ближе, чем было возможно до сих пор. Но мы забыли, что даже самые большие виденные нами акулы достигали в длину около 4 - 5 метров (вообще это не так уж и мало!), угри - около 3, груперы - 2 метров. И никто из них не шел ни в какое сравнение с 20-метровым китом. Как налаживать отношения с тушей, которая весит больше 60 тонн? Нашей экспедиции предстоит искать ответ на этот вопрос.
Звучит сигнальный колокол. Диди - Фредерик Дюма, наш самый старый друг и товарищ по подводным приключениям, - заметил с мостика фонтан. Похоже, кит дремлет. Еще два мощных выдоха, затем он исчезает на восемь минут, даже не показав нам спину. "Зодиак" идет вдогонку, но его тормозит барахлящий мотор. Около получаса уходит на то, чтобы снова выследить кита и осторожно приблизиться к нему. Под конец "Зодиак" делает рывок, однако кит уже проснулся и довольно быстро плывет на восток, преследуемый нашими ребятами. Теперь видно его спину, она обтекаемая и гладкая, словно корпус атомной подводной лодки, если не считать смехотворно маленького, скошенного спинного плавника. Скорость кита - 12 - 15 узлов, и Беберу на "Зодиаке" удается сократить разрыв до 7 - 8 метров. Еще несколько секунд, и можно стрелять из гарпунного ружья... Ну!