Могущество
Шрифт:
Они только что видели, как я растворился в воздухе.
И теперь они узнают, кто я.
Останавливаюсь прямо перед императором и его стражниками, которые подняли мечи, чтобы защитить его. Цвет исчезает с лица Крогена Анскела, когда встречаюсь с ним взглядом.
Мы с ним знакомы. Он знает, что с ним будет, если не выполнит мой приказ до конца.
— Опустите мечи, — шипит Кроген своим стражникам, яростно размахивая руками. — Я сделал все, что ты просил, — шепчет он. — Чего ты еще хочешь?
— Ты пытался уничтожить нечто —
После того небольшого разговора, который у нас состоялся перед его выходом в зал, он должен бояться.
— Ты уже знаешь, кто я, не так ли, Кроген? Я — смерть, и если ты не сделаешь то, что прикажу, я вырву тебя из этого мира быстрее, чем ты успеешь моргнуть.
Зрители в зале испуганно перешептываются между собой.
— Легенды правдивы…
— Он демон… чудовище…
— Нет. Он сам бог смерти.
— Элар, спаси нас! — драматически восклицает старуха. — О славный бог света, спаси свой избранный народ от этой тьмы, этого зла, этой смерти…
— Тише! — говорят несколько человек одновременно. — Ты хочешь, чтобы мы погибли, старая карга?
Это почти смешно. Если бы я не был так зол, меня бы это даже позабавило.
— Хватит, — спокойно говорю я, и мидрианский двор тут же замолкает. Не имеет ни малейшего значения, что между собой эти люди владеют почти всем богатством и властью в империи.
В конце концов, они всего лишь смертные.
И они боятся меня, именно это я и хотел сделать.
Возможно, они поняли, что я могу уничтожить их всех в одно мгновение, если захочу. Это было бы слишком просто.
Но я этого не сделаю.
— Вы, кажется, забыли, что существует не один бог, — тихо говорю я, шагая вперед и встречаясь взглядом с каждым мидрианцем в комнате. Даже слуги не избежали моего взгляда. — Не кажется ли вам, что это слишком самонадеянно с вашей стороны — полагать, что можете даже прикоснуться к ней и не пострадать от последствий?
Они все смотрят на меня, ужасаясь и застыв. Некоторые даже медленно, с сожалением качают головой, как будто внезапно осознавая, насколько были неправы.
Я кручу нити времени вокруг холодных пальцев, готовый высвободить свою силу, если кто-нибудь посмотрит на мою Амали неправильно.
На самом деле, они вообще не должны смотреть на нее.
Они недостойны.
— Отныне вы все должны понимать, что Континент Разлома — это мои владения. Я могу отправить каждого из вас в преисподнюю без раздумий, так что слушайте внимательно. — Я останавливаюсь
— Знаю, — ворчит он, прекрасно понимая, что с этого момента он подчиняется мне во всем.
Очевидно, это не входило в его планы, но когда все идет по плану?
Возможно, мне повезло, что моя подготовка у Достопочтенных дала мне хорошие знания в области мидрианской политики, потому что теперь я понимаю, как контролировать всю мидрианскую элиту.
Все начинается с самого верха. Это всегда начинается сверху.
И для Крогена, мечтавшего о неограниченной власти в этой жизни, это судьба хуже смерти.
— Вы найдете командующего Триза над крепостной стеной, которая граничит с Великой площадью, — тихо объявляю я. — Ты должен оставить его там, где нашел, на виду у всех, пока солнце и небо не сотрут кожу и плоть с его костей. Пусть это будет предупреждением для всех, кто захочет бросить мне вызов, кто захочет попытаться взять то, что принадлежит мне. Вы не будете знать, где и когда это произойдет, но я приду за вами. Вы даже не увидите меня, пока не испустите свой последний вздох.
Конечно, Триз уже мертв.
Его голова на шесте возвышается над толпой.
Как все затихли, когда появился я, держа отрубленную голову Триза за волосы.
Я позаботился о том, чтобы он страдал перед смертью.
Взглянув через плечо Крогена на Амали, я встретился с ее глазами. Знаю, этот человек заставил тебя страдать. Эта месть — для тебя, моя Энака. Она не благородна, не добра, не милосердна и даже не справедлива, но это единственный известный мне способ все исправить. Я бы уничтожил этого глупого императора и его подданных в одно мгновение, но, подозреваю, ты этого не захочешь.
Возможно, ее рука и отняла жизнь у Хоргуса, но она гораздо милосерднее меня.
Она нужна мне рядом, очень нужна.
Амали затихает, ее прекрасные черты слегка меняются, показывая сложный спектр эмоций, которые я не могу даже попытаться начать читать.
На мгновение я нервничаю.
Что если… она недовольна?
Но затем выражение ее лица смягчается, и она смотрит на меня с такой нежностью, что я совершенно потрясен.
Этот взгляд…
Он только для меня. Мидриане на заднем фоне меркнут в ничтожестве. На мгновение кажется, что мы с ней — единственные существа на свете.