Могущество

Карвен Анна

Ведьма? Это что-то новенькое.

— Нет, — шепчу я ему на ухо. — Вы все получите то, что заслужили.

Мужчина закрывает глаза и испускает леденящий кровь крик. Вода вокруг нас становится красной. Его хватка на мне ослабевает.

— Моя нога! — зарычал он. — Тащите нас, ублюдки. Эта чертова тварь вцепилась мне в ногу! — Он отчаянно мечется, его охватывает паника.

Вода пенится и бурлит, и я снова вижу эти зловещие чешуйки. Они темно-зеленые, как река Сиберия в середине лета.

Мы подплываем к краю лодки. Грубые

руки обхватывают меня, отделяя от мидрианца, пробираются под мышки и тянут к борту лодки. Жесткий деревянный край лодки врезается и царапает мою спину, и на мгновение я испытываю чистую агонию, когда меня бросают на деревянную палубу.

— Попалась, сучка, — шипит мужчина.

Смахнув соленую воду с глаз, вглядываюсь в ожесточенное лицо мидрийского солдата. Его глаза — серые льдинки. Его обветренная кожа покраснела и шелушится от воздействия палящего солнца.

Он единственный, кто обращает на меня внимание.

Остальные слишком заняты, пытаясь спасти своего раненого товарища. Я поворачиваю голову в сторону и вижу его ногу.

Она оторвана у колена.

Желчь поднимается в горле. Мидрианец сильной рукой прижимает меня к себе, обхватывая шею, почти душит меня, а затем приближает свое лицо к моему так близко, что наши губы почти соприкасаются. — Ты труп, твою мать, ведьма.

Я пытаюсь отпрянуть, но он наваливается на меня массивным телом.

На заднем плане ругаются мужчины, которые сворачивают куртку и прижимают ее к обрубку ноги пловца, пытаясь остановить кровотечение.

— Свяжите ее, — кричит кто-то. — Я же говорил, что она чертова ведьма. Эта водяная нага напала не случайно. Не позволяйте ей произносить ни слова. Она проклянет нас всех.

Так они считают меня ведьмой?

Они… боятся меня?

Это осознание придает мне сил, хотя все это основано на глупом мидрианском суеверии.

— Слишком поздно, — шиплю я, обнажая зубы. — Теперь вы все прокляты, особенно ваш новый император. Попомните мои слова, Кроген умрет за свою глупую гордость, и его смерть будет в тысячу раз хуже, в сравнении с той, когда я сразила Хоргуса. Тебе не следовало приходить за мной, мидрианец. Это было ошибкой.

Я понятия не имею, как мне удастся это сделать, но мне доставляет определенное удовольствие вселить в них страх перед Локом. Они думают, что я призвала это морское чудовище. Думают, что я обладаю какой-то неестественной силой.

Позвольте мне использовать это в своих интересах.

Сейчас это единственное оружие, которое у меня есть.

Еще один мидрианец подходит к моему захватчику. У этого стальные серые глаза и борода цвета соли с перцем. Он такой же уродливый, как и его друг.

— Быстро принеси веревку. Свяжи ее покрепче, — мидрианец бросает на меня взгляд. — Сука. Надеюсь, ты заткнешься, как только почувствуешь боль.

Сильные, мозолистые руки фиксируют мои запястья и лодыжки. Я ненадолго задумываюсь о том, чтобы сопротивляться,

но это было бы бессмысленно. Эти люди — закаленные воины. Они вдвое больше меня, и их так много.

Лучше поберечь силы.

Поэтому я просто улыбаюсь. — Думаешь, что можешь причинить мне боль? Ты должен отпустить меня. Я меченая. Думаешь, бог смерти простит тебя за это? Он придет за мной, и когда это сделает, твой новый ничтожный император пожалеет, что никогда не ведал значения слова «месть». — Не знаю, как слова, слетающие с моих губ, могут звучать так властно, так уверенно, но одно могу утверждать точно.

Если бы Кайм услышал об этом, он бы сделал так, чтобы каждый человек на этом корабле больше никогда не увидел свет.

Он забрал бы меня от всего этого.

Он заберет меня от всего этого.

Именно эта убеждённость заставляет меня почувствовать себя сильной, несмотря на то, что я здесь совершенно беспомощна.

В моем сознании Кайм превращается в Лока, бога смерти и подземного мира, и того неизвестного, что существует за его пределами, в холоде и темноте.

Магия течет по его венам. Я видела это своими глазами.

Его магия спасет меня.

Я должна в это верить.

Должна.

Наверное, я сумасшедшая, но мне все равно.

Краски покидают лица мидриан. Человек, удерживающий меня, слегка ослабляет хватку.

Он колеблется.

— Ты боишься, мидрианец? — усмехаюсь.

Он хочет кивнуть, но останавливается на полпути. Наблюдать за этим даже забавно. — З-заткнись, черт возьми, ведьма. После того, как Кроген покончит с тобой, ты покойница.

Я так устала слушать об этом мудаке Крогене.

Если он похож на отца, то не стоит и бумаги, на которой будет опубликован документ о его коронации.

Большие, грубые руки обхватывают мои запястья. Мидрийцы переворачивают меня на бок и заводят мои руки за спину. После чего стягивают запястья и сгибают ноги в коленях, скручивая меня в перевернутую букву «С». Грубой веревкой запястья связывают с лодыжками, и я оказываюсь в неудобном положении.

Ублюдки.

Это чертовски больно.

Мидрийские отродья.

Они смеются, поднимаясь на ноги и глядя на свою работу. У одного из мужчин эрекция. Она выпирает из грубой ткани его брюк.

С возмущением смотрю на них.

Его возбуждает мой беспомощный вид?

Урод.

— Ты будешь мучиться в вечном аду Лока, — шиплю я на тиге, прекрасно зная, что они не могут меня понять. — Он собирается убить тебя.

Я вспоминаю Кайма. Безмолвно тоскую по нему.

Нога, обутая в сапог, ударяет меня в бок, пронзая грудь острой болью.

— Заткнись, тиглингская сука, — мидрианец начертил знак Элара — круг большими и указательными пальцами — как бы пытаясь отогнать мое проклятие. — Она пытается наложить на нас заклятие. Ее язык — самая опасная ее часть. Быстро, заткните ее.