Мои бывшие

Блэк Дана

— Девочка перепила, я хочу привести ее в чувство и отдать родителям, — пояснил Тарас.

— Это не так, — закричала я.

— Ну и молодежь, — фыркнула тетя Надя, и захлопнула дверь.

А Тарас потащил меня к машине. Шпильки неприятно царапали асфальт, цеплялись за камушки, и я пыталась сопротивляться, пыталась… казалось, что нечто страшное произойдет, если он затащить меня в машину…

… затащил. Втолкнул на сидение, и навалился сверху — пахнущий своими ужасными духами, табаком, ментолом и алкоголем.

—

Ты расстаешься с моим сыном. Хочу тебя, девочка, — зашептал он, задирая мое платье. — Мой пацан себе другую найдет, а ты моей будешь. Не пожалеешь, — он влажно целовал мою шею, губы, а я… нет, не плакала, я просто в шоке была, и пыталась не допустить только того, чтобы он сумел раздвинуть мои ноги.

— Отпустите…

— Будешь послушной, и твой отец сумеет разбогатеть. Мать перестанет носить поддельные жемчуга, — он прикусил меня за шею, и больно всосал кожу — не целуя, а пожирая меня. — А будешь сопротивляться, вы разоритесь, девочка. Дом ваш куплю, выселю вас, акции обесценю… ты этого хочешь? Тебе лучше хотеть меня.

Ладонь его добралась до моего живота — платье измято, ноги я сжимаю до боли в коленях, но он сильнее. Лапает бесцеремонно, и всем плевать. Мы у дома Лабовых, здесь все знакомые, и никто, никто мне не поможет. Никто не спасет, если только я сама не спасу себя.

Как же он мерзок! Как же я ненавижу его!

— Раздвинь ноги, Яночка, — осклабился он, и поддел ладонью мои трусики.

Боже я сейчас отключусь от ужаса.

— Поцелуйте меня, — выдавила я, и раздвинула ноги.

Тарас ухмыльнулся победно, и склонился надо мной — это мой последний шанс. Я впилась в его губу изо всех сил, и зарядила ему коленом между ног, извернулась, и чудом выбралась из машины.

Побежала — ноги босые, где туфли я не знаю, наверное, в машине. Но боли нет, хотя на асфальте и осколки иногда встречаются, и мелкий щебень. Я просто бежала домой, где можно укрыться, спрятаться от этого страшного человека.

Я сумею донести все до родителей, мама не верит, но я на колени перед ней брошусь, и перед папой. И Мирону все расскажу… Боже, зачем, ну зачем я вышла из дома? Я ведь чувствовала, что что-то не так, что… а что Тарас делал у дома Лабовых, они ведь в другой стороне живут?!

Я добежала до дома, и уже хотела подняться на крыльцо, как услышала рев мотоцикла.

Это Мирон.

Я знаю, что он доедет до меня.

Выдохнула, остановилась, и через пару секунд мотоцикл остановился напротив, а с него, снимая шлем, соскочил Мирон, и направился ко мне. И пока он шел, улыбка сползала с его губ.

— Что за вид? — рыкнул он.

— Мирон, я…

— Засос, — он подскочил ко мне, сузив глаза, схватил за шею. — Ты другим мужиком пахнешь! С кем ты трахалась?

Столько ярости в его глазах я не видела никогда до этого момента.

— Ни с кем. Мирон, я…

—

Кто он, мать твою? Руслан? К нему бегаешь, пока меня нет? — он пнул горшок с фиалками, и он разлетелся от силы удара, а затем Мирон оттолкнул меня, отпустив шею. — Такая ты верная, да?

— Да пошел ты, ясно?! — закричала я — он не услышит меня, он даже не хочет слушать. — Все кончено! Не нравлюсь такая — прощай! Вечно ты меня в изменах обвиняешь!

— А повода нет? Нашла мотив от меня отделаться, к Руслану побежишь, или к кому другому?

— Тебя это не касается, — скривилась я, и заскочила в дом, дверь которого была открыта.

Глава 27

Глава 27

— Банзай! — крикнул Назар.

И бомбочкой сиганул в фонтан.

Закатила глаза.

Боже мой, ну ведь взрослый человек. А до сих пор детство в одном месте играет.

Переглянулись с Мироном. Он улыбнулся, за талию привлек меня к себе.

— Народ, напитки подоспели, — из дома показалась оживленная Полина с подносом в руках. За ней, паровозиком, одноклассницы, и каждая тащит бутылки, стаканы…

— Хозяюшки, — шепнул на ухо Мирон. — Только Яна отлынивает.

— Яна и пить не хочет, — ответила ему в тон. Оглядела сад.

Там, на террасе, что опоясывает коттедж — всегда мощные колонки. Звук разлетался по всем окрестностям, особенно ночью, когда Руслан закатывал свои невозможные вечеринки.

Соседи жаловались на него родителям. Когда гулянки закатывали взрослые и до утра не смолкала музыка — это можно.

А младшему поколению нельзя, такие двойные стандарты, на которые Руслан плевал. С балкона.

Подняла голову.

И тихо вздохнула.

Глупость ведь, но мне до сих пор хочется там побывать. Это воспоминание не вызывает страха. Вообще, все, что связано с Русланом — безопасно.

А Мирон — это риск, сумасшедшие гонки, его отвратительный отец и дрянь-сестра.

— Куда смотришь? — Мирон тоже запрокинул лицо к небу, его ладонь скользнула по моему бедру.

— Думаю.

— О чем?

— Что ты верх от белья так и не увидел.

Встретились взглядами.

От моей смелости, от такого предложения в лоб — прилив сил ощутила. Азарт. И волнение.

— Твой дом через дорогу, Яна, проводить? — он развернулся ко мне всем корпусом. И поймал в кольцо рук. — К черту их всех.

Сад наполняют визги и смех, плеск воды. Скосила глаза на фонтан — Назар с Илей. И на бортике одноклассницы.

Верещат, когда парни хватают их за ноги мокрыми руками, пытаются сбросить к себе в воду.

Чуть левее столы, на них выстроились разномастные бутылки — горячительное, первая помощь, из фонтана народ бросится прямиком туда, к спиртному, для профилактики простуды.