Мои? чужои? король
Шрифт:
Но я же не знаю ничего… Ничего из заклятий. Меня никто не учил, и дочерью колдуньи я называюсь лишь по рождению. Для тебя я всегда была дочерью рассвета…
Эсме Грайдоттир.
«Изумрудная» — за мои зеленые с рождения глаза.
И «Рассветная», потому что никто не знал имени моей матери.
— Я предоставлю тебе ту, что знает.
Вскинулась.
— Чернокнижницу?
На наших землях черных колдуний не боялись особо, но и не привечали. Потому и те обходили крепости стороной. Неужели кто-то из них — себя я к ним не могла
— Мы поймали одну недавно, — пояснил ярл Торрод, усмехнувшись тонкими губами, почти незаметными за неопрятной бородой.
Мне не понравилось, как он это сказал. И, как всегда, неудовольствие и злость помогли мне взять себя в руки. Права была мачеха, назвав меня отродьем Фрейи.
— Поймали? Как дикого зверя в силки? Она творила непотребства в крепости? — уточнила холодно.
— Бродила в лесу со своими травками.
— И что в этом плохого?
— Я защищаю своих людей от дурного влияния.
— Влияния, которое вы хотите использовать для их спасения?
— Мое право.
Поморщилась, но больше не сказала ничего.
Мужчины.
Их мечи не прекращали свои смертельные песни, а в руки навсегда въелась сажа походных костров и кровь врагов. И право сильного они не забывали ни на миг — ни когда пили, ни когда спали, ни когда снова поднимали полотнища истрепанных знамен.
— Я подумаю…
— Трусиха! — сплюнул несдержанно Одд.
— Я подумаю, — повторила с нажимом и ответила ему презрительным взглядом, — как всё сделать должным образом. Любая ошибка приведет к тому, что я даже близко к нему не подойду — тогда и моя жизнь, и моя смерть окажутся бесполезными.
Ярлы одобрительно зашумели, а отец встал и положил тяжелую руку мне на плечо.
— Не сомневался в тебе, Эсме.
Кивнула.
— Я хотела бы уйти к себе.
— Мы встретимся здесь после завтрака и подробно обсудим план.
— Хорошо.
Не глядя больше ни на кого, я вышла из залы, стараясь не бежать, прошла мимо встрепенувшегося Дага, добралась привычным путем наверх, на стену, которой почти никто и не пользовался, и глотнула свежий воздух.
Не помогло.
Меня вывернуло горечью и всхлипами.
Спустя какое-то время я встала, дрожа, и вцепилась в каменную кладку непослушными пальцами.
Солнце опустилось ниже, отчего лес вокруг замка сделался кроваво-красным, а вездесущий туман будто потемнел и кликал беду.
Я посмотрела на кипящую во внутреннем дворе жизнь — о чем-то переругивались воины, несколько служанок потрошили диких гусей, прачка в сердцах бросила в хохочущего увальня только что выстиранную простынь — и перевела взгляд дальше, туда, где за лесом едва-едва виднелась лента реки и болота, темнели точки крепостей наместников, и далее, на горизонте, возвышались покрытые лесом холмы.
Мои земли… которые в предчувствии льда и холода будто затаили дыхание и с опаской смотрели на Север.
Вздохнула и бросила
— Идем. Мне надо сделать несколько дел.
ГЛАВА 3
В начале времен была только чёрная бездна, окруженная с одной стороны холодом и туманом, а с другой — священным огнем. Источники холода били, не переставая, а ледяные глыбы придвигались к теплу, пока, однажды, не подошли настолько близко, что начали таять, превращаясь в Великое море, и выбили из огня Искры, подарившие жизнь нашим мирам.
Изученные земли занимали огромные пространства с севера на юг.
Там, за Перевалом, простирался вечный холод. Белое море билось в гибельные берега, изрезанные морщинами, горы были укрыты толщей льда, а мерзлые духи пробирались в дома и воровали младенцев.
Земли по эту сторону Перевала были ощутимо теплее. Наши леса были полны дичи, городки на перекрестках дорог между королевствами — крикливых торговцев, а вокруг озерного края расположились самые богатые и сильные королевства и крепости.
На которые сейчас наступал лед.
Я вздохнула, глядя в отполированную поверхность бронзового зеркала и заплела простую косу, горевшую рыжиной на фоне темно-зеленого платья.
Поговаривали, что на юге такой цвет волос можно встретить у многих, вот только до нас с южных земель добирались единицы — темнолицые сказители, которые своей жизнью выбрали дорогу, рыжебородые наемники, которым все равно было, за кого биться. Колдуньи…
Моя мать была черной колдуньей с такими же примечательными длинными прядями. И это, пожалуй, единственное, что мне удалось узнать от отца.
От нее мне и достались глаза и волосы редкого цвета, а также неприметное сейчас клеймо. И осколок черного хрусталя на веревочке, которую никто не решился срезать с младенческой шеи.
Я, по привычке, погладила его отполированный край и спрятала под нательной рубашкой, вставая.
Сегодня не спалось — пару раз погружалась в дрему и предрассветные сумерки за плотными ставнями восприняла с облегчением. Слишком уж много мыслей теснилось у меня в голове.
О прошлом, в котором было столько равнодушия. О настоящем. О слишком туманном будущем, которое пугало своей неопределенностью… Хотя, какая тут неопределенность? Будет ли мне сопутствовать удача в моем деле, или, наоборот, ничего не получится — итог один.
Вряд ли мне удасться избежать наказания за убийство Черного короля.
Даг уже ждал меня в коридоре.
Этого молчаливого обережника приставили ко мне в двенадцать, как и к каждой из дочерей, но он, неожиданно для меня самой, из стража, охранявшего не только мою жизнь, но и девственность, превратился в учителя и друга. И сейчас этот друг был явно недоволен происходящим.
Я видела это по периодически возникающим морщинам на лбу, когда он о чем-то задумывался, и по внимательным взглядам, которые он бросал на меня, когда я отворачивалась.