Мои дорогие мужчины (Наперекор волне)
Шрифт:
– По-моему, чертовски хорошее решение!
– Ладно, пока не будем обсуждать это. Главное – вы не отмахнулись от Сета, поддержали его. Ты выслушал ребенка, заступился за него, и это прекрасно. Вряд ли он ожидал, что ты встанешь на его сторону. – А как же иначе? Ведь он был прав!
– Поверь мне, не каждый бросился бы в бой за своего ребенка.
– Сет – не мой ребенок. Он – мой брат.
– Тем более. То, что вы втроем пошли сегодня в школу, совершенно правильно, и, к несчастью, не каждый поступил бы так. Думаю, в ваших отношениях наметился
– Нет, это пустяк. Есть и другое… неважно. Кэм подумал, что вряд ли стоит на таком рискованном этапе рассказывать ей о расследовании отцовской смерти или о деревенских сплетнях. А если он признается, что чувствует себя как в капкане и мечтает о побеге, это вовсе будет не в его пользу.
– А как воспринимает ситуацию Сет?
– Нормально, – Кэм пожал плечами. – Мы вчера ходили в залив под парусом, рыбачили. В общем, недурно провели день.
Анна снова улыбнулась, на этот раз от всего сердца.
– Жаль, что меня не было с вами. А знаешь, мне кажется, ты начинаешь любить его…
– С чего ты взяла?
– Ты начинаешь заботиться о нем. Это для тебя уже не просто обязанность, не просто выполнение обещания. Он тебе не безразличен.
– Я же сказал, что позабочусь о нем. Именно это я и делаю.
– Он не безразличен тебе, – повторила Анна, – Вот это тебя и тревожит, Кэм. Ты боишься, что он станет значить для тебя слишком много. И что ты не сможешь помешать этому.
Кэм посмотрел на нее. Солнце светило ей в спину, темные глаза ласково глядели на него. Что ж, вероятно, она права: он действительно встревожен. И не только из-за меняющихся чувств к Сету…
– Анна, я всегда заканчиваю то, что начинаю. И я не собираюсь отворачиваться от семьи. А парень, похоже, действительно становится частью семьи. Но я эгоистичный сукин сын! Спроси кого хочешь.
– Кое-что я предпочитаю выяснять сама. А сейчас меня интересует другое: получу я обещанный ужин или нет?
– Этан уже поставил котел.
Кэм подошел к ней и взял за руку, как будто собираясь вести ее в дом. Но, улучив момент, когда она расслабилась, внезапно крепко прижал к себе и поцеловал – жадно, обжигающе.
– Вот видишь, – прошептал он, когда они оба, дрожа, перевели дух. – Я предупреждал тебя, что эгоистичен. Я всегда стараюсь брать то, что хочу.
Анна отстранилась, спокойно одернула помявшийся жакет и провела рукой по волосам, убеждаясь, что они не растрепались.
– Боюсь, мне хотелось этого не меньше, чем тебе. Так что не будем называть твой поступок эгоистичным.
Кэм рассмеялся.
– Может быть, попробуем еще?
– В другой раз. А сейчас я хочу поесть, – с этими словами она поднялась на веранду, коротко постучала и проскользнула в дом.
Кэм некоторое время стоял и, улыбаясь во весь рот, смотрел ей вслед. Вот женщина, с которой он вряд ли когда-нибудь соскучится!
Когда он вошел в кухню, Анна уже весело болтала с Филипом, в руках у нее был бокал вина.
– С крабами пьют пиво, – заметил
– Непохоже, что в данный момент я ем крабов. Кроме того, Филип уверяет, что это очень хорошее вино. – Анна сделала небольшой глоток и улыбнулась. – Он абсолютно прав!
– Это одно из моих любимых, – поскольку Анна одобрила вино, Филип долил ее бокал, – легкое, терпкое, с изысканным букетом.
– Фил у нас настоящий сноб, – Кэм отвернул пробку и поднес бутылку пива ко рту, – но мы все равно разрешаем ему жить здесь.
– Ну и как вам живется? – Интересно, понимают ли они, каким мужским выглядит их дом? Достаточно опрятный, но ни намека на женскую руку. – Должно быть, вам кажется странным заново приспосабливаться друг к другу?
– Как видишь, мы все живы Кэм плотоядно оскалился: – Пока!
Анна, смеясь, подошла к окну.
– А где Сет?
– С Этаном, – ответил Филип. – Они возятся с крабами у ямы.
– У ямы?
– За домом. – Кэм взял ее за руку и потянул к двери на заднюю веранду. – Мама не разрешала варить крабов в доме. Хоть она и была врачом, но иногда проявляла брезгливость. Не любила смотреть. Папа выложил кирпичом яму за домом. Кстати, кладка развалилась в то лето, когда я появился здесь: папа был не очень хорошим каменщиком. Но мы вместе все поправили.
Когда они обошли дом, Анна увидела огромный котел над кривобоким открытым очагом и стоящих рядом Этана и Сета. Над котлом поднимался пар, а из стального бочонка доносилось царапанье и щелканье клешней.
Анна перевела взгляд с бочонка на котел и обратно.
– Знаешь, Кэм, пожалуй, я тоже немного брезглива.
Она отвернулась и пошла к заливу, а вслед ей раздался возмущенный и в то же время восторженный голос Сета:
– Вы их бросите в кипяток?! О, черт побери, я сейчас сблюю!
– Я велел ему следить за языком, но он еще не знает, что ты здесь, – заметив Кэм, догоняя ее.
Анна только покачала головой.
– Мне кажется, он реагирует вполне нормально. – Она слегка поморщилась, услышав грохот, всплески и визг Сета, выражавший одновременно восхищение и отвращение. – Абсолютно разделяю его чувства по поводу этого варварства… Что ты делаешь?!
Кэм внезапно протянул руку, вытащил шпильку из ее волос и отшвырнул подальше.
– Мне нравится, когда они распущены. Вместо того чтобы возмутиться, Анна лишь кротко вздохнула.
– А мне нравится, когда они стянуты…
– Держу пари, мы будем спорить из-за каждой мелочи! – Кэм отхлебнул пива и искоса взглянул на нее. – Вряд ли придется жаловаться на скуку.
– В данном случае я боюсь за Сета: похоже, мы не всегда будем соглашаться в том, что лучше для него. – Анна помолчала, прислушалась к мелодичному плеску волн, набегавших на лодки и пологий берег. Неподалеку покачивалось несколько бакенов, на одном из них торчало огромное гнездо. – Но самое главное – не смешивать мою работу с нашими личными отношениями, когда мы окажемся в постели.