Мои друзья
Шрифт:
Обширный заливной луг с высокой сочной травой, где мы обычно проводили время, заканчивался у реки высоким глинистым обрывом. Вниз, к воде, вела скользкая тропинка, у берега на приколе всегда стояла узкая и верткая долбленая лодка. Однажды Джери попробовал сунуться в нее, но вынужден был поспешно выскочить обратно, едва не перевернув это суденышко, плыть в котором отважился бы не всякий.
Начался последний день нашего пребывания на Ирени. Солнце медленно клонилось к западу. Я читал книгу, собаки, набегавшись вволю, лежали около меня. На лугу жители заречной слободы косили траву – второй укос. Двое мужчин взмахивали косами,
Внезапно я обнаружил, что Джери нет около меня. Он стоял на краю обрыва и с интересом смотрел вниз. Кромка берега медленно обваливалась под тяжестью собаки, сухие комки глины, шурша, скатывались по откосу, а пес, видя, как оседает земля, перебирал лапами, чуть отступал назад, но не уходил, продолжая с любопытством следить то за падением комьев, то за человеком, возившимся у челнока.
Я окликнул его:
– Джери!
Пес помахал хвостом в знак того, что слышит меня, но остался на прежнем месте. Вот любопытное создание: все-то надо знать!
Тем временем человек нагрузил свое утлое суденышко, примостился сам на корме и осторожно отпихнулся веслом, направляясь к противоположному берегу. Перегруженная лодка шла тяжело, медленно, быстрое течение тащило ее за собой. Один куль свесился за борт и кренил лодку. Она едва не черпала воду.
Гребец, балансируя, привстал, чтобы поправить мешок. Верткое суденышко качнулось, человек не сумел сохранить равновесие, взмахнул руками и, вскрикнув, опрокинулся в реку.
На секунду он погрузился в воду с головой, потом всплыл. Беспомощно барахтаясь на одном месте, он выбрасывал над собой то одну, то другую руку и протяжно кричал:
– Тону-у… Спаси-и-те…
Набежавшая волна захлестнула его, и человек пошел ко дну.
Я опрометью бросился вниз по откосу. Косари тоже бежали к берегу.
С реки снова донеслось:
– Спаси-и-те…
Голова утопающего вновь появилась на поверхности реки в нескольких метрах от прежнего места. Он все еще боролся. Опрокинутая вверх дном лодка быстро уплывала по течению.
Я был на половине склона, когда, зацепившись носком ботинка за корень, споткнулся и, не удержавшись на ногах, кубарем покатился вниз. Мне удалось сдержать падение, ухватившись за ивовый куст. Немного оглушенный, я поднялся почти у кромки воды, плохо соображая, зачем я тут оказался.
В этот миг длинное, растянутое в прыжке серое тело пронеслось мимо меня по воздуху. Это прыгнул Джери. Он опередил и меня, и косарей. Мелькнул хвост-прут – с шумным всплеском дог обрушился в реку. Вода сомкнулась над его головой. Я впился глазами в то место, где на воде расходились широкие круги. Еще никогда Джери не прыгал с такой высоты. Не оглушило ли его падение? И потом, старое опасение: ушные раковины дога слишком открыты, чтобы он мог без вреда для себя погрузиться в воду с головой…
Но нет, страхи мои оказались напрасными. Джери вынырнул и, загребая лапами, как лопатами, быстро поплыл к погибающему.
Я облегченно вздохнул. Крестьяне, сбежав по откосу, замерли у воды. Только сейчас я заметил у своих ног Снукки. Она тихонько повизгивала от волнения, бестолково суетилась и не отрываясь следила за Джери.
А
Близость живого существа, так внезапно появившегося около него, вернула тонущему проблеск мысли. Схватив толстый, плавающий на воде хвост дога, он повис на нем всей тяжестью. Этот груз потянул собаку ко дну, заставив и ее хлебнуть воды.
Дог торопливо оглянулся на человека, словно что-то хотел ему сказать, тотчас повернулся в сторону берега и принялся изо всех сил работать лапами.
Как ни быстро все это произошло, течение уже успело дотащить собаку и человека до обрыва, с которого еще так недавно Джери сталкивал комья земли. Под обрывом, в излучине, темнел омут. Здесь ход воды менялся. Она плавно огибала это место сначала медленно, потом быстрей и быстрей, пока не достигала середины его, где, бурля, сразу проваливалась куда-то вниз.
Ирень всегда славилась своим коварством. Я помню, как мы, мальчишки, смертельно боялись ее скрытых глубин и подводных быстрых течений. Стоило отплыть подальше от берега, как сильная струя подхватывала, увлекала за собой – и горе тебе! Вырваться втянутому в водоворот без посторонней помощи было почти немыслимым делом. Щепка, брошенная с обрыва в воду, мгновенно скрывалась в глубине, уходя по вертикальной прямой. Потом она выныривала метрах в десяти ниже по течению, вся облепленная пеной и жирным донным илом.
Человека втянуло в водоворот первым. Руки его внезапно разжались и оказались выброшенными над поверхностью реки, в то время как головы уже не было видно.
В этот миг рядом со мной послышался новый громкий всплеск. Это Снукки, не выдержав, спешила на помощь своему другу. Выставив кверху кончик носа, она плыла, быстро перебирая лапами.
Джери рванулся, до половины корпуса выскочил из реки, погрузился (страшная подводная сила тянула его), вынырнул еще раз, еще погрузился с головой, вновь выбросился на поверхность, сделал отчаянное усилие и… вырвался из водяного плена.
Несколько ударов лапами, и Джери достиг берега. Снукки тоже повернула назад. Но, коснувшись лапами дна, Джери неожиданно обернулся и, стоя по грудь в воде, стал что-то ловить глазами в густой тени омута. Он шумно дышал, бока учащенно вздымались – борьба с водяной стихией была нелегка. Один из косарей, скинув сапоги, тоже всматривался в глубину, готовясь нырнуть.
Под водой мелькнуло человеческое тело. И снова дог опередил нас. Стремительно вбежав в реку, он всплыл, ткнулся мордой в воду, схватил утопающего за одежду и повлек за собой. Мы помогли собаке вытащить его на берег. Пострадавший был еще жив, но так наглотался воды, что потерял сознание. Несколько минут мы откачивали его; наконец грудь его поднялась, изо рта хлынул поток воды, утопший открыл глаза и, громко вздохнув, пришел в себя.