Мои калифорнийские ночи
Шрифт:
— Дженнифер, ты как? Джудит будет через десять минут, — стоя по ту сторону двери, предупреждает Исайя.
— О, прекрасно! — ещё больше раздражаюсь я.
Господи, верни мне мою жизнь обратно!
Я сижу в банном халате, послушно открывая рот. Педиатр, молодая блондинка лет двадцати пяти, недовольно поджимает чрезмерно пухлые губы. Проводит ряд манипуляций: слушает дыхание, меряет давление и температуру. Диагноз — бронхит. Ожидаемо.
После осмотра Фантазия-парней-в-белом-халате о чём-то беседует
Вообще, как только она вошла в комнату, начала петь дифирамбы моему ненормальному родственнику, не стесняясь расспрашивая блондина о «горячем друге». Потом незаметно переключилась на самого Исайю, посылая томные взгляды и пуская в ход агрессивный флирт. Моё присутствие её не смущало вообще…
Натягиваю тёплое одеяло до ушей, Пытаюсь выкинуть произошедшее из своей головы. И почему-то беспокоит даже не столько очередной позор, сколько тот неловкий секундный эпизод, когда его тело было под моими пальцами и носом.
Исайя появляется минут двадцать спустя. Пытаюсь демонстрировать свою обиду за то, что бросил меня с Бруксом. Оттаиваю быстро, когда понимаю, что ради меня он понёсся в аптеку.
Ричи приносит горячий травяной чай, к моей досаде заставляя выбраться из-под пушистого белого облака. Потом скармливает мне какую-то горькую пилюлю и брызгает в рот ещё менее приятный на вкус спрей. С детства ненавижу болеть. Это случалось редко, но болезнь всегда протекала в тяжёлой форме.
— Как маленькая, Дженнифер, честное слово, — улыбается он. — Можно было и не делать такое лицо. Не настолько уж он и противен.
— Нда? Ну побрызгай себе за компанию, — хриплю в ответ я.
— Да запросто.
Открывает рот и направляет туда диффузор. На обаятельном лице — ни единой эмоции. Актёришка, Голливуд по нему плачет…
— Бе, — кривлюсь я.
— Давай поворачивайся спиной, Смит! — он достаёт плоскую баночку из мятного аптечного пакета. Едва открывает, как в мой, на тот момент совсем не дышащий нос, сразу же проникает зверский аромат.
— Не, не, не, — качаю отрицательно головой.
— Что значит не? Дженнифер, ну в самом деле! — раздражённо цокает друг. — Ты хочешь быстро вылечиться или нет? Джудит плохого не посоветует.
— Сдалась мне твоя Джудит. Давление мерила мне трижды, потому что не могла оторваться от тебя!
Он снова добродушно хохочет и разводит руками, дескать да, детка, что поделать, я такой…
— Укол, таблетки, спрей, теперь ещё и это? — недовольно пищу я.
Исайя гипнотизирует меня долго-долго…
— Лааадно, — тяжело вздыхаю и сдаюсь. Всё равно ведь не отвяжется, прилипала.
— Давай разворачивайся и кайфуй! — радостно заявляет мне мой лекарь, практически хлопая в ладоши.
Понимаю, что он не отстанет и скидываю махровый халат, оставаясь в майке.
— Кофта мешает, снимай, — ровным голосом сообщает
Я недовольно хмурю брови.
— Исайя…
— Смит, это конечно одна из моих влажных фантазий, но ты ведь реально болеешь, так что…
— Всё я поняла, не продолжай! — кажется, у меня горят уши от этих его шуточек. Прямо как у Тэми Фостер. Зря я над ней потешалась, сама теперь попала в крайне неловкое положение…
Чувствую, как его пальцы касаются спины, настойчиво поддевая лёгкую ткань.
— Я сама, отвернись только, — смущаюсь, если честно. Хоть это и Ричи, но всё-таки…
Только убедившись, что он не подглядывает, выныриваю из топа, прикрывая одеялом грудь.
— Ну давай уже, мажь меня этой вонючей штуковиной, — нетерпеливо прошу я, перебрасывая волосы вперёд. Какое-то время ничего не происходит. — Исайя, ау!
Вот зачем я на это согласилась? Кто-нибудь может мне сказать?
Он невозмутимо начинает массировать мне спину, втирая странную восковую консистенцию. Мне аж нос пробивает, настолько ядрёный запах у растирки. Хвоя и… перец? Я чихаю. По телу начинает расходится приятное согревающее тепло.
— Не сильно я нажимаю? — как-то уж совсем безучастно интересуется медбрат.
Надо признать, у него отлично получается, особенно учитывая щекотливость ситуации.
— Нормально, — подкатываю глаза, пытаясь вспомнить, позволяла ли кому-нибудь проделывать нечто подобное с собой.
Представляю, как это выглядит со стороны…
— А грудную клетку? — слышу его смеющийся голос.
— Иди ты, — протестующе возмущаюсь я. — Дай мне баночку, дальше я сама справлюсь!
— Посмотреть-то на это хоть можно? — бессовестно подмигивая, спрашивает блондин.
Выпроваживаю его мыть руки и быстро принимаюсь за ненавистную процедуру. Когда он возвращается, я уже лежу одетая, укутанная по самое горло в толстое одеяло. Прошу достать с полки книгу. Ту самую, сказки братьев Гримм, из-за которой я и оказалась в полицейском участке Торонто. Её мне, хихикая, протянул коп из дежурки в то утро, когда меня забирал отец.
Зачем-то рассказываю Исайе эту историю. Он удивлённо вскидывает бровь и усаживается рядом на кровать.
— Почитай мне, а? — прошу его я.
— Ты серьёзно, что ли? — улыбается парень, но, к счастью, не смеётся надо мной.
— Иди вот сюда, — указываю на местечко рядом, и он послушно придвигается к спинке кровати.
Я двигаю подушку поближе к его плечу и утыкаюсь носом в дорогущую рубашку кремового цвета. Пахнет он здорово, как обычно. Однозначно духи от какого-нибудь именитого бренда. Почему-то вдруг думаю о том, какой Ричи заботливый и хороший. Как я вообще жила без него?
Искренне не могу понять, как Исайю угораздило связаться с Ридом и Картером. Что вообще может быть общего у этих настолько разных парней? И почему они оказались в одной школе? Родители Исайи наверняка могли бы отправить его в какое-нибудь мега крутое образовательное учреждение, а не в Блу Хай.