Мои мужчины (сборник)
Шрифт:
– Должна быть дистанция. Должна быть тайна. Человек ведь не ходит раздетым. На нем одежда, чтобы что-то скрыть.
– Вы скрываете свои комплексы?
– Давайте о ком-нибудь другом.
– Ну хорошо… Вот Александр Моисеевич Володин, у него же было безумное количество комплексов…
– Комплексы Володина сформировались в детстве, потому что он «неполноправно» жил в семье своих родственников. Его отдал
Однажды юный Володин слышал, как его двоюродный брат спросил у своей жены: «А девушки могут полюбить такого, как Саша?»
– Он был некрасивый?
– До тех пор, пока не открывал рот. Когда Володин начинал говорить, не было ни одной женщины, которая могла бы устоять. Когда он о чем-то рассказывал, наружу прорывалась его личность, его сущность, и она была настолько прекрасна, что было совершенно не важно, какой у него нос, какие глаза. Нос был большой и в сиреневых прожилках, глаза мелкие, как арбузные семечки, но, повторяю, это не имело никакого значения.
– Володин был бабник?
– О нем нельзя так сказать.
– Ходок?
– И ходок он не был. Пожалуй, знаете кто? Сирано де Бержерак.
– Интересно.
– Володин был поэт и рыцарь.
Однажды мы вместе оказались в гостях. Он пригласил меня на танец. Рядом танцевала пара: незаметный мужчина и женщина с формами. Она высокомерно держала голову, и когда проплывала мимо Володина – вся ее внешность что-то выражала. Я догадалась: у них что-то было. Я спросила у Володина:
– Что сие означает?
– Она меня любила, а я оказался ее недостоин.
Если бы женился, то был бы достоин, а так – обида на всю жизнь.
– А почему не женился?
– Он не мог жениться на всех, кого он любил. У него была жена Фрида и сын Володя. Они с Фридой прошли такие узкие места, что это невозможно предать.
– Но если нет любви?
– Она есть, но другая. Со временем сексуальные связи слабеют, но человеческие укрепляются. А какие связи важнее – это решает каждый для себя. Володин мог скрутить себя в жгут, но не пойти на предательство. Это был глубоко нравственный человек.
– Но ведь сейчас многие разводятся…
– Это так. Я живу в дачном поселке. Все мои соседи развелись: справа, и слева, и впереди, и за спиной. Я не преувеличиваю. Сейчас такое время, когда, едва разбогатев, люди начинают думать, что им все позволено. Но каждому – свое, как писали на воротах Освенцима.
– А за вами Володин ухаживал?
– Нет.
– Почему?
– Не было сигнала с моей стороны. И с его тоже. Ему нравились
Вообще, женщины для Володина – питательная среда. Все, что он написал, включая стихи, – все это его интерес к женщинам. Его пьеса «Фабричная девчонка» – революция в драматургии. До этого шли лакировочные поделки: конфликт хорошего с лучшим. А Володин увидел клад там, куда никто даже не заглядывал. Фабричная девчонка – простая, бедная, социально незначимая, но богатая духом.
– А где вы познакомились с Володиным?
– Меня познакомил Войнович. Они дружили.
– Володин был один?
– Нет. Он пришел с женщиной – милой, но немолодой, в пенсионном возрасте. Она была прообразом героини в «Пяти вечерах». Это была их история.
– И чего он ее привел?
– Это было уважение к прошлому.
– У него. А у нее?
– И у нее тоже.
– У женщин так не бывает.
– Женщины что, не люди?
– Но ведь есть время надежд и время после надежд.
– Для некоторых время надежд растягивается на всю жизнь. Я как-то прочитала в газете, что в Париже одна русская графиня вышла замуж в восемьдесят шесть лет.
– А когда умерла?
– По-моему, на другой день. Многие звезды в пенсионном возрасте заводят молодых. Малахов показывает их по телевизору. Я не осуждаю. Каждый выражается как хочет.
– А в смысле творчества? Вы не считаете, что с возрастом творчество угасает?
– Толстой написал «Хаджи-Мурата» в семьдесят шесть лет. Эту повесть я считаю у него лучшей. Пока в груди фурычит аккумулятор, который вырабатывает творческую энергию, – творец работает.
Какой смысл рассуждать о возрасте, когда за нас все решено Богом. Мы – Его солдаты. Как прикажет, так и будет.
– Вы постоянно цитируете Чехова. Вы с ним близки?
– Он мне близок, а я ему – не знаю.
– Интересно, они ТАМ следят за современной литературой?
– Во всяком случае, они передают эстафету следующим поколениям. Без Чехова не было бы Теннесси Уильямса.
– Чехов умер сто десять лет назад.
– Чехов умер в сорок четыре года. Он был врач и знал, что умрет. Наследственный туберкулез, или как тогда говорили: чахотка. Сегодня его вылечили бы легко. Его младший брат умер очень рано, а сестра Мария Павловна дожила почти до ста. Такая вот рулетка.