Мои покойные жены
Шрифт:
Однажды летним днем 1934 года наш старый друг старший инспектор Мастерс вошел с упомянутым досье в кабинет заместителя комиссара отдела уголовного розыска.
Массивный и вежливый, как карточный шулер, с седеющими волосами, тщательно зачесанными на лысую макушку, Мастерс положил досье на стол заместителя комиссара.
– Вы вызывали меня, сэр?
Заместитель комиссара, маленький седовласый человечек с кроткой внешностью, кивнул, не вынимая изо рта короткую трубку.
– Насчет Бьюли, сэр?
– Да.
Мастерс покраснел от возбуждения.
– На
Заместитель комиссара вынул изо рта трубку и откашлялся.
– Да, но мы не можем его и пальцем тронуть, – отозвался он.
– Не можем тронуть, сэр?
– Пока что нет. Если он убил этих женщин…
– Если! – фыркнул Мастерс.
– …то, что он сделал с телами? Где доказательства смерти?
Последовала пауза, во время которой Мастерс стоял по стойке «смирно», вытянув руки по швам. В кабинете было очень жарко, и лицо шефа казалось Мастерсу напряженным.
Заместитель комиссара придвинул лежащий на столе блокнот.
– «Лавры», Кроуборо, – негромко прочитал он. – «Вид на поле для гольфа», Денем. «Глубокая долина», Скарборо. – Он провел рукой по блокноту. – Во всех этих коттеджах проживал Бьюли. Наши люди месяцами рылись там, Мастерс, но не обнаружили ничего!
– Знаю, сэр. Но…
– Ни пятна крови, ни зубной пломбы, ни какого-либо намека на смерть. Так что это не пойдет. – Заместитель комиссара поднял светлые глаза от блокнота. – Предположим, Бьюли заявит, что эти женщины до сих пор живы и покинули его по собственному желанию?
– Но если они не объявятся…
– Бьюли не обязан доказывать, что они живы. Наша задача доказать, что они мертвы, – если мы в состоянии это сделать.
– Но он женился на них, сэр. Мы можем привлечь его за многоженство.
– И к чему его приговорят? К пяти годам тюрьмы? Или к семи, если судья очень постарается? Нет, Мастерс, для такого джентльмена этого недостаточно.
– Вынужден с вами согласиться, сэр. Однако…
– Где Бьюли сейчас? Вы установили его местонахождение?
Это было подлинной причиной тяжести на душе Мастерса, заставлявшей его потеть в синем костюме из сержа, вытягиваться во фрунт и обращаться с преувеличенным достоинством к залитым солнцем окнам позади головы собеседника.
– Нет, сэр. Прошу прощения, но у нас мало шансов его установить, если вы настаиваете на том, чтобы действовать втихомолку и не объявлять розыск.
– Я не порицаю вас, старший инспектор, а только…
Но Мастерс игнорировал слова начальника.
– У нас нет ни фотографий, ни даже приличного описания, сэр, – продолжал он. – Мне пришлось опросить две дюжины людей, которые встречали этого типа, и ни один из них не был в состоянии толком описать его внешность.
– Тут нет ничего необычного, старший инспектор.
Хотя Мастерс знал это не хуже заместителя комиссара, он не был склонен с этим согласиться.
– Мужчины, похоже, его вовсе не замечают, а женщины сходятся на том, что он «ужасно привлекателен», но не могут объяснить, в чем эта привлекательность состоит.
Заместитель комиссара со вздохом вставил трубку
– Высокий он или малорослый? Среднего роста. Блондин или брюнет? Ни то ни другое. Есть какие-нибудь особые приметы? Вроде бы нет. Все, в чем я могу быть уверен, – что ему около тридцати лет, и…
– И?.. – подбодрил заместитель комиссара.
– И помоги Бог женщинам, на которых он положит глаз.
– Благодарю вас. Это я уже понял.
– Поэтому, сэр, если он именует себя Робинсоном, живет в неприметном отеле и ведет себя тихо, как, во имя Господа, я могу установить его местонахождение?
– Думаю, мне известно, где он сейчас, – вздохнул заместитель комиссара. – Боюсь, он сделал это снова.
Пауза.
– Вы имеете в виду… хм!., избавился от еще одной?
– Боюсь, что да.
Снова несколько секунд слышалось лишь шумное дыхание Мастерса.
– Понятно, сэр. Где на этот раз?
– Около Торки. Главный констебль звонил минут десять назад. Это Бьюли, сомневаться не приходится. Снова никаких признаков тела.
Итак, непоколебимая уверенность в себе позволила вышеупомянутому джентльмену осуществить очередное па в продолжающейся danse macabre. [2]
В конце июня некие мистер и миссис Р. Бенедикт сняли меблированное бунгало на холмах за модным приморским курортом Торки. У них не имелось ни прислуги, ни автомобиля и было очень мало багажа. Они походили на новобрачных: мужу было около тридцати, а жене на полдюжины лет больше. Женщина сторонилась общества и постоянно носила драгоценности.
2
Пляска смерти (фр.).
У полиции отсутствовали реальные основания для подозрений. Инициалы Р. Б., вероятно, были всего лишь совпадением. Тем не менее этот факт отметил констебль и сообщил о нем сержанту, а тот – инспектору. Последний начал осторожно наводить справки и установил ночное наблюдение за бунгало.
Последний раз миссис Бенедикт видели во второй половине дня 6 июля 1934 года пьющей чай с мужем в маленьком саду под яблонями.
Рано утром 7 июля парадная дверь бунгало открылась, и оттуда вышел Роджер Бьюли, он же Р. Бенедикт. Несмотря на прекрасный день, на нем были плащ и шляпа. Он направился прямиком к констеблю Харрису, прячущемуся за изгородью после ночной вахты, и пожелал ему доброго утра.
– Но описание, приятель! – воскликнул позднее старший инспектор Мастерс, расспрашивая констебля Харриса в Торки. – Нам нужно подробное описание – это ваш шанс!
– Говорю вам чистую правду, – ответил злополучный констебль. – Он подошел неожиданно, я смутился и толком его не разглядел.
– Вы смутились – вот как! – мрачно произнес Мастерс. – На это он и рассчитывал. Неужели в вашем чертовом участке ни у кого нет фотоаппарата?
– Нам велели, сэр, не приближаться к нему, чтобы не спугнуть. Питерсон сделал пару снимков, но издалека. И этот человек был в темных очках.