Мои порочные отчимы
Шрифт:
– Вы просто выглядите как горы мышц и тестостерона! А на деле… На деле ничего не можете! У вас только и хватает смелости, что измываться над беззащитной девчонкой! А по факту даже женщиной меня сделать не смогли! Уроды! – перевожу дыхание, но только для того, чтобы продолжить. – А вот Алик, хоть и младше, но мне не отказал! Получается этот, как вы его «сосунок» гораздо больше мужчина, чем вы!
Воздух в лёгких заканчивается, и я на секунду замолкаю.
– Чёрт, - Сэм поражённо смотрит на меня. – Ты… ты
– Вот только маму мою сюда не приплетай! – шиплю я в ответ. – До сих пор не понимаю, что такого она вам сделала, но мама для меня… - не знаю, чтобы такого сказать, чтобы заставить их заткнуться. – Единственный родной человек! Она любит меня! И она гораздо лучше, чем вы! Грязные бандиты!!
Понимаю, что мои доводы звучат глупо и как-то по-детски, но я уже не могу остановиться. На меня нападает истерика и хочется, наконец-то, высказать им всё, что я о них на самом деле думаю!
– Лучше? – бровь Дин ползёт вверх. – Мамаша твоя лучше нас?
Он злобно усмехается.
– А как ты думаешь, откуда мы узнали о твоей свадьбе с тем старым козлом? – прищуривается он.
– Дин, брат, - Сэм вдруг поворачивается к нему. – Может, не надо?
Но Дин его будто не слышит, лишь отмахивается.
– Пусть знает, Сэм. Малышке давно пора было сказать. А то она всё ещё на единорогах скачет. Пора ей повзрослеть!
– Ты… - хмурюсь я, а сердце начинает стучать ещё быстрее. – Ты о чём?
– Да о том, что мамка твоя сама тебя продать хотела! Олег, этот женишок престарелый, занимается продажей вот таких наивных куколок, как ты! И мамашка тебя растила как поросёнка на убой. Готовила к взрослой жизни, так сказать. Жизни, в которой твоя девственность принесёт ей кучу бабла!
Всё перед глазами начинает плыть. Нет… нет! Это не может быть правдой!
– Я вам не верю! – отчаянно выкрикиваю я. – Вы специально наговариваете не неё…
– Покажи ей, - безапелляционно заявляет Дин.
Сэм нехотя достаёт из кармана смартфон, роется в нём несколько секунд, а потом протягивает мне.
Вглядываюсь в экран.
На нём моя фотка… Та самая, которую сделали мы с мамой три месяца назад, когда она вдруг предложила фотосессию у профессионального фотографа…
Я в белом, полупрозрачном платье стою перед камерой и робко смотрю вперёд.
Внизу под фото моё имя, возраст и вес. «Лана, 18 лет, пятьдесят три килограмма. Лот номер восемь.»
Дальше идёт описание моей внешности и даже черт характера…
Цена. И крупными буквами «ДЕВСТВЕННИЦА».
Дата опубликования объявления – за три дня до моей свадьбы…
Боже…
Телефон выпадает из моих рук.
Помещение начинает вращаться перед глазами…
Становится больно дышать. Я хватаюсь руками за горло и пячусь к двери.
– Лана, постой… - Сэм протягивает вперёд
– Оставь её, - говорит Дин, толкая Алика вперёд, - Ей надо побыть одной.
К своему удивлению, я согласна с ним.
Никого не хочу видеть… никого!
Выбегаю из комнаты в слезах.
Боже… вся моя жизнь – сплошной обман!
Дин
Твою ж…
Я думал, я пережестил, когда трахнул малышку в ее нежную, девственную попочку.
Хрена лысого.
Я сейчас пережестил, когда заставил Сэма показать ей фото, когда открыл всю правду о матери.
Вот это реальная жесть. Потому что…
Потому что я увидел, как потухли глазки у нашей куколки. Как она изменилась вмиг. Побледнела, осунулась… Как цветочек завяла.
Чёрт… Какого хрена? Зачем я вообще сделал это?
И Сэм смотрел на меня как на урода морального…
– Да, мужик… ты просто…
Я? Только я виноват? А сам-то?
Молчу, только рычу в сторону. Оба мы хороши. И я и Сэм.
А вот Алик…
Прожигаю его взглядом. Никогда я особенно его не любил, мелким он был прикольный, даже хороший, а потом… что-то перемкнуло. Разбаловался. Охамел в край.
Изображал из себя чистоплюя, а сам…
– Ты! Едешь со мной.
– Брат, я…
– Заткнись! Ты…ты хоть понимаешь, во что ты вписался сейчас?
– Я вписался? – Алик орет визгливо, на высоких нотах, как баба базарная, - да я мог трахнуть ее сто раз! Пока вы, два идиота, ходите тут, яйца в кулаке сжимаете!
– Что ты сказал?
– Да она просто сучка, которая по любому мужику течет! Ей все равно с кем! Я вообще удивляюсь, что она целка. Ну, задницу-то вы ей распечатали…
Не выдерживаю, изо всех сил луплю кулаком по кровати, там, где сидит Алик, рядом. Его не ударю – нет. Его я просто убить могу, одной левой.
– Манатки собрал свои! Живо! Давай!
Видимо в глазах у меня светится будущее Алика, если он не подчинится мне.
Не подчинится – ему же хуже.
Брат кидается к шкафу, стаскивает сумку, сваливает в нее барахло.
– Дин, - Сэм говорит шепотом, - нельзя его отпускать. Он много знает.
– Мы его недалеко отпустим.
– Как?
– В лесу прикопаем, сучоныша… - говорю громко, вижу, как дергается Алик.
Сэм понимает, что я шучу. Хотя желание такое есть.
Зарыть, как Саида из «Белого солнца пустыни», чтобы только башка торчала. И дать ему время подумать о делах его скорбных.
Достаю телефон. Пишу Дамиру. Пусть пришлет парочку своих людей. Передам им Алика. Пусть отвезут в город, а там…
Там пусть как хочет, так и выбирается из той жопы, в которую попал.
Жить ему есть где. Хату отец мой купил. Бабки – жрать захочет заработает.