Мои сводные монстры

ДОМИНАТРИКС

– А тебе бы хотелось романтики, мой маленький фетиш? – он выходит из попки первой девчонки, подтаскивает к себе вторую и так же, как и с первой, врывается в нее.

– Мне хотелось… и хочется никогда больше не видеть твою рожу, – выдыхаю я, чувствуя, что вены сейчас разорвутся от ведер больного адреналина, который выплеснулся в кровь. – Я нашла своего мужчину и больше не поведусь на твои дебильные игры.

– Главное, на свои не ведись, – хрипит он и ускоряется.

Он трахает ее жестко, так, что она едва не падает. Долбит во всю силу, а когда начинает кончать,

почти достает член, оставляя в ней только головку. Чтобы я видела, как он пульсирует. Его сдавленный стон режет уши, пропускает через мясорубку внутренности.

– Жалкий неудачник, – мой голос сел, меня просто разрывает от боли и нездорового возбуждения (кажется, коснусь себя даже через пижаму и кончу вместе с ним). – Ты можешь перетрахать хоть всех в этом городе, мне насрать. Вот и бесись дальше оттого, что никогда не получишь желаемого.

Переключает снова камеру на себя, дышит тяжело, на лбу испарина.

– А я получаю желаемое прямо сейчас, – сверлит взглядом прямо в камеру. – Я хочу, чтоб ты сходила с ума. Как я сходил. И у меня это получается. Пока, Стефания. На сегодня шоу закончено.

Он сбрасывает, оставляя меня наедине со своими мыслями.

– Сволочь, – воплю, срывая голос, и запускаю чертов телефон в стену.

Реву в голос, наблюдая, как он разлетается на части. Совсем как я.

8 (Стеша)

Не знаю, куда себя деть. Мечусь по своей спальне, натыкаясь на мебель. Сама того не осознавая, вылетаю в коридор, бросаю взгляд на дверь спальни Руслана.

– Приспичило тебе устраивать дебильные смотрины, когда ты так нужен, – зло выпаливаю в тишину абсолютно пустого дома.

Внутри словно все разрывается, превращается в кровавую труху. И если бы было так только из-за ненависти и обиды. Нет же. Я скучаю по этому мудаку. Точнее, нет, не так… Скучаю по тому, кем он был однажды. И это злит, бесит так, что я готова рвать на себе волосы и крушить все вокруг. И его тоже, но Гордея тут нет. Развлекается с этими шалавами. Господи, да сколько вообще их у него?

Спускаюсь на первый этаж и иду на кухню. Мне надо притупить эту боль. Стою у бара и выбираю анестетик. Шампанское? Нет, не оно – у меня не праздник. Тяну руку и беру с верхней полки квадратную бутылку с чем-то явно крепким. Долго вожусь с тугой крышкой, а потом делаю глоток обжигающего до тошноты спиртного прямо из горлышка. А потом второй… третий… пока в голове не образуется вата, и я не начинаю чувствовать себя отупевшей.

Замечаю у стены ящик с инструментами и валяющийся рядом молоток. Вчера ломалась вытяжка, или типа того, и, вероятно, инструменты забыли ремонтники. Молоток большой, без сомнений, тяжелый.

– Ты знаешь, где ножи, – проговариваю, хихикнув, его фразу. – О да, знаю, где ножи. И что тебе дорого тоже знаю, – продолжаю разговаривать сама с собой. – На чем ты катаешься сейчас? Синий “Скайлайн”, да? Стоит без присмотра даже не в гараже.

Соскакиваю со стула и вытаскиваю из подставки для ножей самый большой, подбираю молоток и, не забыв бутылку, иду к тачке. Что ж, его нет, зато есть на чем

оторваться.

Провожу рукой по идеальной поверхности, которая гладкая и приятно холодит мою горящую огнем кожу. Такой красивый капот. Такой идеальный. Обхватываю рукоятку молотка покрепче, размахиваюсь и бью. Удар такой громкий, громче только мое собственное сердце, которое грохает о ребра. Вмятина, уродливая, глубокая, приводит меня в восторг.

Я размахиваюсь и бью снова и снова. Отлетает боковое зеркало, идеальные двери и капот покрываются вмятинами, а лобовуха – мутными раскрошенными кружками и трещинами. Рушу дорогущую тачку, пока не выбиваюсь из сил. Мало. Слишком мало. Беру нож и его острием процарапываю на дверце водителя одно из тех слов, которое прекрасно его характеризует: “предатель”.

Маниакально улыбаюсь, еще раз осматривая свою работу, забираюсь на раскуроченный капот, сажусь, подобрав под себя босые ноги, и вновь глотаю мелкими глотками спиртное, от которого уже тошнит.

– Как называется инсталляция? – он неожиданно стоит прямо передо мной метрах в трех. Давно смотрит? Руки в карманах, взгляд исподлобья.

Я одним движение соскальзываю с капота. Вены затапливает литрами адреналина, от которого я вмиг трезвею. Не свожу с него глаз, готовая в любой момент броситься наутек.

– Название простое, – улыбаюсь я самой стервозной своей улыбкой. – Наверное, ты догадываешься какое, – отступаю еще на несколько шагов, гравий противно впивается в пятки.

– Да куда уж мне постичь великий замысел творца, – делает плавный, звериный шаг в мою сторону. Что бы он ни пытался сейчас показать, он далеко НЕ спокоен.

– Я тебя ненавижу, – выпаливаю я, задыхаясь от бешеного сердцебиения, и опять пячусь к дому.

Смотрю на него и просчитываю в голове, как побегу и насколько он быстрее. Если поймает, то ничего хорошего не будет. Не хочу, чтобы он касался меня. Мама была права по поводу этого психа ненормального.

– Мы в этом с тобой едины, – кривит губы он. – Я тоже ненавижу… себя.

Снова шаг ко мне.

– Хочешь теперь спрятаться? – вскидывает голову, почесывает густую бороду.

– Не смей ко мне подходить, – заговариваю ему зубы, чтобы дать себе шанс скрыться от него в доме.

– Не то что? – еще пара шагов, и он оказывается слишком близко.

– Не то я расскажу все Руслану, – еще один спасительный шаг, наращивающий расстояние между нами.

– Можешь звонить прямо сейчас, – приподнимает бровь. – Ты телефон хоть с собой взяла?

– Я тебя не боюсь, – хочу звучать холодно, твердо, но голос дрожит, а в глазах уже собираются первые слезинки. – Не смей ко мне – Позвоню, не переживай, – еще чуть-чуть, я уже почти у крыльца. – Приедет и открутит твою тупую голову.

– Разве я сейчас должен переживать, моя маленькая девочка? – его взгляд леденеет, и я понимаю, что больше у меня нет времени на разговоры. Он мне больше его не даст.

Я бросаюсь к дому, преодолеваю три ступени в один прыжок, залетаю в холл и захлопываю дверь, до последнего надеясь, что успею закрыть замок, но его рука не дает.