Мои три желания
Шрифт:
— Что там? — еле слышно спросила я, хватая ртом воздух. Одно лишнее движение, и я вот-вот упаду.
Алан стоял в шаге от меня, не выражая абсолютно никаких эмоций. Он был спокоен.
— Твой страх, Кира, — ответил джинн, избегая моего взгляда.
Мне 10 лет. Я гуляю с другими детьми во дворе. Мальчик по имени Степа с выпученными глазами зовет нас к себе. Он что-то нашел. Сгорая от любопытства, мы всей компанией ребят бежим к нему. Я наклоняю голову и вижу: толстая, серого цвета огромная гусеница с красным ртом и такого же цвета глазами ползет в мою сторону. Она не похожа на тех обычных зеленых гусениц, из которых
Каждый раз при виде червей и гусениц мне становилось плохо. Они вызывали во мне дикий ужас, не сравнимый ни с чем. Кто-то боялся пауков, змей, высоты или замкнутого пространства. Эти страхи находились на психологическом уровне и с ними надо было бороться, но что делать, если на это просто нет сил?
— Что ты чувствуешь, Кира? — услышала я голос Алана сквозь темноту.
— Мне страшно, — прерывисто ответила я, не открывая глаз.
— Что еще? — голос стал громче и требовательнее. — Посмотри вниз, открой глаза.
— Нет, — я замотала головой.
— Открой, — мягко попросил Алан.
И я открыла. Борясь с собой, открыла глаза. Под ногами копошились миллионы белых, толстых личинок. Они ползали повсюду, занимая каждое свободное пространство. Они были подо мной. Омерзительные мелкие шевеления теперь ощущались по всему телу.
Перед глазами все поплыло, последнее, что я запомнила прежде, чем темнота поглотила меня — медовые глаза Алана.
Я проснулась с пульсирующей болью в голове, испытывая навязчивое ощущение, что кто-то нарочно маленькими молоточками стучал по вискам. Издав несколько мучительных стонов, я попыталась понять, где нахожусь. В самом помещении было темно, несколько желтых огоньков за окном подсказывали время суток. Стояла не глубокая ночь. Пока глаза привыкали к темноте, я прислушивалась к запахам. Ощущение комфорта и домашнего уюта. Я находилась в своей съемной квартире и лежала в своей кровати.
— Проснулась? — спросил Алан, садясь рядом со мной на кровать. — Как себя чувствуешь?
В темноте я слышала его взволнованный голос.
— Нормально, — хрипло ответила я.
Хотелось пить. Во рту у меня была настоящая пустыня Сахара.
— Выпей, — джинн заботливо подал мне стакан с холодной водой.
— Спасибо. — Осушив весь стакан, я пролила несколько капель на свою домашнюю футболку, в которую была одета. Скорее всего, Алан переодел меня.
Постепенно я старалась восстановить в памяти последние события, отчего становилось совсем не легче.
— Как мы тут оказались?
— Я перенес нас сюда. Что ты помнишь?
Я помнила все, к сожалению. Красивая пещера, чистое озеро и песок, усыпанный толстыми мерзкими личинками, ползающими везде. От этих воспоминаний я содрогнулась. Мне хотелось принять горячий душ и смыть ощущение мелкого, до жути неприятного шевеления.
— Все. — Я сглотнула. — У меня к тебе два вопроса: откуда ты узнал про… фобию; и второй, зачем ты это сделал?
В ответ была тишина. Алан молчал. Если
— Снова отмалчиваешься, — горько усмехнулась я. — В этом весь ты. Столько секретов.
Я встала, голова все еще кружилась. Заметив мою слабость, Алан бережно поддержал меня за талию.
— Не прикасайся ко мне, — воскликнула я, убирая его руки. — Я думала между нами… — замешкавшись на долю секунды, продолжила, — что-то есть. У меня есть к тебе чувства, Алан.
Я замолчала. Одинокая слеза скатилась по щеке. Это случилось. Я в него влюбилась. Влюбилась в джинна, который играет со мной, жестоко забавляясь. Сначала делает вид, будто я ему интересна, затем резко отталкивает. Ему интересна не я, ему важна моя реакция! И тут меня осенило. Информация, которую я нашла в интернете про то, какие бывают джинны оказалась вовсе не выдумкой. В голове всплыли нужные строчки: «им нельзя доверять», «хитрые», «интерпретируют желание по-своему», «сбивают с толку», «подталкивают заказчика к каким-то конкретным действиям». Я вспомнила наш разговор. У каждого человека есть свой грех.
Грех. Грех. Грех.
— Я знаю, кто ты такой, — почти неслышно прошептала я, молясь оказаться не правой.
— Скажи это вслух, — потребовал он.
— Провокатор, — слова сами слетели с губ. — Джинн, который провоцирует на желания. Питается слабостями людей. Живет за счет человеческих пороков.
На окне зажегся ночник. При слабом свете джинн выглядел еще более таинственным. Одетый в черную одежду, Алан с напускным безразличием смотрел на меня, и лишь медовые глаза теплого золотого оттенка выдавали его истинные чувства. Неужели сожаление?
— Ты говорил про 7 грехов, что у каждого человека они есть. Тот мужчина, который судился со своей женой, оставляя своих детей ни с чем. Алчность! Желание обладать женщинами. Похоть!
— Да.
Нервничая, я начинала ходить туда-сюда, несмотря на слабость во всем теле. Правда оказалась сильнее всяких физических ощущений.
— Женщина, убивавшая своих мужей ради наследства. Алчность! — мои слова эхом гремели в ушах. Несмотря на все еще пульсирующую боль в висках, я уже была не в силах остановиться. — Ты как-то сказал, что не чувствуешь у меня ни одного греха.
— Это правда, — подтвердил джинн.
В воздухе витало напряжение.
— Поэтому ты решил меня провоцировать, — горько рассмеялась я. — Когда я была дома одна и заболела. Несколько дней страдала апатией. Это была Лень?
Молчание лишь подтвердило мой ответ. Больно. Так больно.
— Только вот не сработало, не так ли? — победно спросила я. — В тот же вечер ты пытался меня соблазнить. Похоть?! — я сорвалась на крик. — Я, наивная, верила тебе! Ты все это время играл со мной! Играл с моими чувствами!
Я больше не могла сдерживать слез. Сердце пронзила острая боль. Он сделал мне больно.
— Кира… — он сделал ко мне шаг. — Прошу, не надо.
— Не подходи! Даже не думай! — рыдания вырывались из груди. — Там, в пещере. Ты сыграл на моем страхе. Зачем? Что побуждает страх, Алан?
— Гнев. Страх вызывает гнев. В страхе человек чувствует себя уязвимым, поэтому гнев его маскирует. Ты должна была разозлиться, — ответил джинн, избегая моего взгляда.
— Ты просто ужасен, — произнесла я, вытирая слезы тыльной стороной ладони.