Мои воспоминания о Восточной Африке
Шрифт:
Решительный успех, к которому мы стремились, не был достигнут, да и нельзя было на него рассчитывать из-за трудных местных условий, а также потому, что во время боя 18 августа мы обнаружили свои силы и, таким образом, лишились выгод внезапного нападения. Я должен был опять довольствоваться оборонительными действиями. Продолжительная стоянка в этой богатой местности не представляла никаких затруднений в отношении продовольствия. Войска редко довольствовались столь хорошо, как в районе Линди. Обширные поля сладкого картофеля и мухобо простирались так далеко, насколько можно было охватить взглядом. Многочисленные арабские плантации указывали на богатство и древнюю культуру страны. Итак, мы устроились по-домашнему, и если ружейные пули и залетали часто в наш лагерь, а летчики сбрасывали свои бомбы, то они едва ли вредили нам. После долгого перерыва зубной врач возобновил свою работу, в которой
Возникал нелегкий вопрос, что может ожидать немецких женщин и детей, бежавших из Линди и теперь не знавших, что им делать. Некоторые из них получили приют в строениях плантации Мтуа, находившихся под неприятельским артиллерийским огнем. При уменьшении запасов продовольствия и при большом затруднении с транспортом и квартирами было желательно отправить женщин и детей в Линди. Некоторые оказались достаточно разумны, чтобы понять это. После переговоров англичане разрешили их перевозку через свои линии до Линди. Однако, по неизвестным мне причинам, через некоторое время англичане не пожелали выполнять договоренность. Мало-помалу в католической миссии Нданда скопилась масса женщин и детей, а также небоеспособных мужчин. К счастью там еще раньше был открыт военный санаторий для выздоравливающих, развернутый затем в большой лазарет.
Глава одиннадцатая. В юго-восточной части колонии (Август - октябрь 1917 года)
Концентрическое наступление противника. У Рупонды и Ликангары. Неуверенность у неприятеля. Слухи. Бой при Махиве. Блестящая победа. Изменение плана атаки. Тактика неприятельского начальника. Конец боя. Потери и трофеи. Новый бой у Лукуледи. Малая война
В то время как в районе Нарунджу на несколько недель наступило затишье, неприятель развил более оживленную деятельность в занятой отрядом Штюмера части португальской области. Несколько английских колонн двигались концентрически с юго-запада и юга на Мвембе, и майор фон-Штюмер, который не считал себя достаточно сильным для обороны, очистил этот пункт. Затем отдельные роты постепенно отошли на Ровуму. Севернее этой реки общее руководство принял на себя капитан-лейтенант резерва Янцен, которого командование направило в Тундуру с двумя ротами и к которому присоединились отдельные роты прежнего отряда Штюмера.
Выяснить точно группировку противника было трудно; у меня создалось впечатление, что он только хотел задержать у Нарунджу наши главные силы, чтобы вторгнуться крупными частями в район, который снабжал нас продовольствием, то есть в области Тундуру-Массасси-Рупонда, и захватить наши запасы. Мне казалось тогда, что не исключена возможность одержать успех, и потому 10 сентября 1917 года я выступил с пятью ротами из лагерей Нарунджу и Мтуа к Массасси. Первым выступил капитан Геринг с тремя ротами на Тундуру, которая к этому времени были занята неприятелем; отряд Янцена находился северо-восточнее этого пункта. Я разведал на велосипеде дорогу в Тундуру и опасался, что продовольственные затруднения будут очень велики. Это, к сожалению, подтвердилось. В самом районе было трудно организовать сбор и доставку продовольствия, а времени организовать подвоз из Массасси для более длительной операции не хватало.
Мелкие патрульные действия англичан и португальцев, появившихся с юга через Ровуму и беспокоивших наши склады и транспорты, во всяком случае задерживали наше передвижение. Капитан Кель не мог удержать противника, наступавшего со стороны Кильвы, несмотря на тяжелый бой у Мбео-Хини и целый ряд более мелких столкновений, и неприятель появился в районе Нахунгу. Его летучие колонны, преимущественно конные, глубоко обошли отряд капитана Келя с запада и продолжали движение вверх по реке Мбемкуру на Нангау. Связь с капитаном Келем, которая была установлена по телефонной линии Нахунгу Нангау, оказалась прервана сначала на несколько дней, а затем на более продолжительное время. Расположенные вдоль этой линии полевые магазины попали в руки противника и были уничтожены.
При медленной передаче сведений от отряда Келя было невозможно своевременно составить себе картину его положения и, так как нельзя было рассчитывать на успешные действия у Тундуру, то в начале октября я перешел с пятью ротами от Массасси к Рупонде, а затем дальше на северо-восток и соединился у Ликангары с Келем. При получении сведений, что неприятельские отряды приближаются к Рупонде с северо-востока,
При Ликангаре не произошло никакого достойного упоминания сражения. Правда, появлялись неприятельские дозоры и слабые партии, но это не мешало нашим боевым патрулям, которые направлялись против шедшей вдоль реки Мбемкуру главной тыловой дороги неприятеля, обстреливать и уничтожать автомобили, захватывая почту и припасы. Это навело меня на предположение, что главные силы неприятельских войск, высадившиеся в Кильве, совершали обход еще дальше на север, по направлению к Рупонде.
Усилившаяся деятельность неприятеля в нескольких переходах восточнее Ликангары, где противник снял наши закупочные посты, а также рассказы туземцев, указывали на возможность передвижения более крупных неприятельских частей от Нахунгу в южном направлении, против генерала Вале. Захваченная почта отмечала, что неприятель, несмотря на его широко развитую разведывательную и шпионскую системы, действовал почти вслепую. Например, он не знал, где находился я, хотя придавал этому особенно большое значение. Сведения о моем прежнем месте пребывания указывали ему, где можно предполагать наличие главных сил наших войск. В то время как одно из его донесений говорило, что я нахожусь в местности Лукуледи, другое предполагало, что я у Тундуру, а третье, такое же достоверное, говорило о Махенге. Болтливость наших европейцев, которые, несмотря на все указания, не переставали сообщать друг другу в своих частных письмах сведения о военном положении и свои предположения, принесла на этот раз кое-какую пользу. Так много болтали, слухи были так противоречивы, а также так слепо верили всяким небылицам, что из переписки немцев можно было получить самые противоположные сведения. Несмотря на это, невольное, введение противника в обман, было непонятно, как разумные люди могли доверять почте важные дела и сведения, сообщение о которых необходимо было скрывать от неприятеля.
Мне стало ясно, что неверная оценка положения, в котором находился неприятель, может мне принести небольшую выгоду, если действовать быстро и решительно. Я надеялся, что теперь можно рассчитывать на решительный удар, которого я дважды добивался в районе Линди и один раз у Тундуру, и успех которого у Нарунгомбе висел на тонком волоске. При оценке общего положения мне казалось, что обстановка в отряде Вале складывается как раз в пользу принятия такого решения. Принятый неприятелем план ведения войны должен был навести на мысль, что отдельные колонны противника будут энергично подвигаться вперед, чтобы раздавить нас посредством окружения со всех сторон. Дивизия неприятеля из Линди также вела настойчивое наступление. Перед ней, ведя беспрерывные бои, отходили от Махивы девять слабых рот Вале. Местность у Махивы была мне немного знакома. Казалось очень вероятным, что мой отход туда не будет своевременно обнаружен неприятелем.
14 октября 1917 года, в надежде на военное счастье, я перешел с пятью ротами и с двумя горными орудиями через горы Ликангары в Мнахо, куда и прибыл ночью, и 15 октября на рассвете продолжал путь. При движении на узкой тропинке над обрывом походная колонна растянулась. Орудия оказались далеко позади; вьючные животные выбивались из сил, требовалась помощь со стороны аскари и носильщиков; к счастью вице-вахмистр Сабат каждый раз преодолевал препятствия и продвигал свои пушки дальше. Меня удивляло, что мне не посылались донесения из Махивы, но ружейный и пулеметный огонь заставлял предполагать, что там происходил бой.
Перед наступлением темноты я прибыл к роте обер-лейтенанта Метнера, который находился в резерве позади левого фланга отряда Вале. Неприятель, казалось, наступал в обход этого фланга через кустарник. Свистящие вокруг пули имели то неприятное последствие, что носильщик, который нес мою полевую сумку с самыми важными донесениями и картами, исчез на два дня. Обе прибывшие первыми роты были тотчас же направлены для контр-атаки против неприятельского обхвата, и противник был отброшен. После этого роты окопались. 16 октября утром я направился туда и твердо установил, что противник укрепился напротив нас расстоянии от 60 до 100 метров.