Мокруха
Шрифт:
У него мелькнула мысль, что надо бы надеть презерватив– А еще было бы правильным сказать о важности безопасного секса. Но едва он успел подумать все это, Мора твердой рукой взялась за его член и направила в себя.
Ее бедра тут же начали двигаться сильными, ритмичными толчками, и Дон почувствовал, как его разум, душа и все естество устремились ей навстречу, подчиняясь этому ритму. Он увидел на ее лице гримасу животного наслаждения, большие груди колыхались в такт движениям тела и одновременно словно тянулись к Дону кончиками сосков. Его плоть отвечала так же по-звериному инстинктивно, совокупляясь
Потом они оба испытали нечто совершенно новое для себя. Так в обжигающе натопленной парной выплескивают полный ковш неизвестного настоя на раскаленные камни, и взрывается целый вулкан жара, ощущений, запахов. Живот Моры сотрясали равномерные конвульсии, она лепетала что-то невразумительное, проглатывая звуки – хлынувшие к мозгу потоки эндорфина нарушили речь. У Дона мелко завибрировало где-то в позвоночном столбе, затем дрожь моментально распространилась по всему телу, и оно зазвенело, как камертон. Организм до предела переполнился внутренней энергией, ее давление стало нестерпимым и внезапно разрядилось серией умопомрачительных спазмов. На короткое мгновение они вдвоем перенеслись в другой мир – невероятно счастливый, чувственный и гармоничный, умиротворяющий и безмятежный.
Теплый и влажный.
Амадо вел машину левой рукой. Боб сидел рядом. Его поражало то, как быстро освоился Амадо со своим одноруким существованием. А Боб смог бы так? Или торчал бы сейчас в какой-нибудь клинике, проходя амбулаторный курс физиотерапии, и скулил, что больше не может без посторонней помощи подтирать собственную задницу? Амадо даже не пожаловался ни разу. Он просто продолжал жить.
Боб улыбнулся про себя. Он начал понимать разницу между мужчинами и взрослыми детьми. Амадо, естественно, мужчина. Боб по сравнению с ним мальчишка.
После этого умозаключения его сознание омрачила пугающая мысль. А вдруг Фелисия не пожелает иметь дела с мальчишкой? Вдруг ей захочется к настоящему мужчине, к Амадо, тем более, что она уже была с ним! Боб мучился страхами, как актер перед выходом на сцену.
– Какая она?
– Фелисия?
– Ага.
Боб ревниво наблюдал, как лицо Амадо озарилось улыбкой.
– Сам увидишь.
– А если я ей не понравлюсь?
Амадо повернул голову и посмотрел ему в глаза.
– Не психуй!
– Легко сказать!
– Не переживай, каброн, все будет нормально!
Но чем больше Боб старался не переживать, тем беспокойнее становилось у него на душе. Его снова начали одолевать сомнения. Может, все же не стоило связываться с преступниками, безжалостно похищающими и расчленяющими невинных граждан? Скажи мне, кто твой друг, и я скажу, кто ты! Да и друзья ли они ему? Боб стал гнать от себя эти мысли. Вот он здесь, в машине, едет на свидание с потрясающей женщиной, чтобы заняться с ней страстной любовью! Просто надо расслабиться самому и напрячь свой мускул. Будет хорошая эрекция – тогда все будет хорошо!
Боб глубоко вздохнул.
– Амадо, как сделать, чтобы женщине было хорошо с тобой?
Амадо недоуменно посмотрел на него.
– Ты что, сам не знаешь?
– Мне кажется, я не очень сильный любовник.
Закуривая, Амадо правил машиной с помощью коленки.
– Ничего
– И что же?
В глазах Амадо сверкнула хитрая искорка.
– Жизнерадостность!
– Жизнерадостность?
– Си, Роберто, жизнерадостность!
На заднем дворе лежал завернутый в брезент окровавленный, однорукий труп Ларги. Мартин и Норберто проводили взглядами эвакуатор, увозящий в ночь злополучный мерседес. Мартин, держа в руке термос, обратился к Норберто:
– Ты уже придумал, где этого зарыть?
Прежде, чем ответить, Норберто поднес ко рту банку с пивом, осушил ее до дна и в завершение звучно рыгнул.
– Лучше всего в парке Джошуа-три.
– До Джошуа-три слишком долго добираться. Анджелес-крест гораздо ближе.
– Может, оно и так, только выкопать яму легче в пустыне, чем в горах, чувак! И вообще, все всегда едут в долбанный парк зарывать концы в землю. Там скоро яблоку негде будет упасть.
Мартин даже застонал с досады.
– Выходит, ты готов лишний час гнать машину только потому, что хоронить в парке очень модно?
– Эксакто!
Из окна кухни Эстеван наблюдал, как Норберто и Мартин грузят брезент с телом в заднюю часть «форд-эксплорера». Потом оба сели в машину и уехали. Эстевана одолевала Усталость. Он достал из морозилки лед и стал смешивать себе коктейль. Положил в высокий стакан пять кубиков льда и залил примерно на половину текилой «Дон Хулио силвер».
Добавил до двух третей «куантро» – этот ликер гораздо лучше, чем «гран-марнье» или «трипл-сек», потому что не слишком сладкий и имеет ярче выраженный апельсиновый вкус. Затем взял лайм, разрезал на четыре части и выдавил каждую в стакан, наполнив соком оставшееся пространство.
Эстеван сунул в напиток палец и стал размешивать. Тем временем в его сознании чередовались варианты возможного развития событий. Мартин спросил разрешения убить Боба. Эстеван не мог понять, почему. У него вызывала тревогу внезапно проснувшаяся в Мартине кровожадность, так противоречащая его безобидной натуре. Сначала он упорно настаивал на одном, потом переметнулся на другое. Еще парочка таких метаний, и Мартин будет давать свидетельские показания против Эстевана в суде!
Эстеван попробовал готовую «Маргариту». Хороша, но не настолько, как те, которые смешивал Мартин. Келастима! Эстевану будет не хватать его коктейлей.
Фелисия сидела на кровати в мотеле «Тревлодж» и смотрела телевизор. На ней был короткий, вульгарно-сексуальный постельный пеньюар из прозрачной красной ткани, который она прикупила в «Секрете Виктории» на Галлерие. В «Нордстромзе» приобрела подходящую губную помаду, и теперь ее тщательно подведенный рот светился лабиально алым цветом. Она еще хотела обзавестись босоножками на высоких шпильках, но, подумав, решила не перебарщивать. Вид у нее и так потрясающий – грудь отчетливо видно сквозь тонкий материал, попка, не прикрытая пеньюаром, выглядит больше, чем в действительности. И та и другая хороши сами по себе.