Мокрушники на довольствии
Шрифт:
В конторе кроме него никого не было. Я хочу сказать, там не было секретарши. Но дворецкий, он же вышибала, наличествовал. Теперь он облачился в костюм и превратился в телохранителя, но телохранители не считаются присутствующими лицами.
Встреча проходила в несколько более прохладной атмосфере, чем в первый раз. Телохранитель, которого я по-прежнему называл Смокингом, хотя сейчас он был в повседневной одежде, ждал меня в приемной. Прежде чем проводить меня к хозяину, он настойчиво потребовал, чтобы я позволил обыскать себя. Искал он дотошно,
На этот раз Тессельман был одет прилично, в несколько старомодный серо-голубой костюм и жилетку с цепочкой от часов. Стол, за которым он сидел, был таким же громадным и голым, как в его домашнем кабинете. Он жестом пригласил меня сесть в кожаное кресло напротив, а Смокинг с настороженным видом стал в углу за спиной своего хозяина.
– Начну с рассказа о событиях, которые произошли после нашей последней беседы, – сказал я.
Тессельман молча кивнул. Он ждал, когда я перейду к сути дела. Глаза его смотрели холодно, настороженно и недоверчиво.
– Вскоре после нашего разговора была убита Бетти Бенсон.
– Я знаю, – ответил Тессельман. – Читал в газете. Вроде бы, полицейские думали, что это ваших рук дело.
– Я побывал у нее до прихода убийцы. Как бы там ни было, но Билли-Билли Кэнтел, которого разыскивали в связи с убийством Мэвис Сент-Пол, тоже мертв, и его тело в полиции. Так что с точки зрения закона дело закрыто.
– С их точки зрения?
– Эд Ганолезе не удовлетворен этим. Из-за всей этой истории мы пережили массу неприятностей и понесли большие расходы. Эд хочет свести счеты.
– Значит, вы продолжаете поиски.
– Совершенно верно, продолжаю.
– Но зачем приходить ко мне? В прошлый раз я рассказал вам все, что знал.
– Боюсь, вы мне лгали, мистер Тессельман.
Он покосился на стоявшего истуканом Смокинга, потом опять взглянул на меня.
– Весьма невежливое высказывание. И неверное.
– Как я говорил, мне удалось побеседовать с Бетти Бенсон перед ее убийством. Она расходилась с вами во мнениях по одному-двум вопросам.
– Например?
– Вы сказали Мэвис, и мне тоже, что намеревались помочь ей сыграть в музыкальной комедии.
– Совершенно верно.
– По утверждению мисс Бенсон, Мэвис не могла спеть ни одной мелодии, взять ни единой ноты.
– Просто ей недоставало выучки. Я оплачивал ее уроки пения.
– Вы также заявили Мэвис, будто бы собирались жениться на ней.
– Да, верно, я просил ее выйти за меня замуж.
– И тем не менее вы пытались соблазнить мисс Бенсон.
– Это она вам так сказала? Ничтожная грязная лгунья.
– Почему? С какой стати ей врать?
– Поскольку я был едва знаком с этой девицей, не буду гадать, какими побуждениями она руководствовалась.
– Вы пытались внушить мне, что любили Мэвис Сент-Пол и глубоко переживали ее смерть.
– Ну, и?
– Спустя
– А я вот вижу, что ваша грубость не знает границ, – ответил он. Равно как и ваш дурной вкус. Помимо того, что ваши домыслы и утверждения насквозь лживы, я не понимаю, с какой целью вы их высказываете. Что вы вообще тут делаете?
– Разве вам не приходило в голову, что, по логике вещей, вы должны быть у нас на подозрении?
– На подозрении? Вы думаете, что я убил Мэвис?
– Нет, сэр, я не думаю, что вы ее убили, но не думаю также, что вы ее не убивали. Я думаю лишь, что вы можете оказаться убийцей. И ваше отношение к ней несколько противоречиво. Я пришел, чтобы попробовать разобраться в этих противоречиях.
– Когда вы посетили меня в прошлый раз, я пытался вести с вами разумную беседу, – холодно сказал он. – Но сейчас мне не хочется этого делать. Вы явились сюда и утверждаете, будто я лицемерил с бедной девушкой, убил ее и солгал вам. Не вижу никаких причин вести с вами разумную беседу.
– Как вам будет угодно.
Он яростно зыркнул на меня и закусил нижнюю губу.
– А ведь я способен уничтожить вас. И вашего Эда Ганолезе.
– На этот счет я ничего не могу сказать, – ответил я.
– Как вам известно, я достаточно влиятелен, чтобы с помощью полиции осложнить жизнь и вам, и вашему работодателю. Однажды я уже это сделал, так почему бы не повторить?
– А потому, что вы любили мисс Сент-Пол, – ответил я, – и, естественно, хотите помочь нам в поисках ее убийцы.
– Ага, понятно. И если ваш покорный слуга не станет с вами сотрудничать, значит, он лицемер. А вы умеете выворачивать все к своей выгоде, верно?
– Нет, сэр. Я умею только задавать вопросы. Пусть все будет по-вашему.
– А вы бойки на язык, – сказал Тессельман. Он откинулся на спинку кресла и принялся угрюмо изучать пустые просторы своего письменного стола.
Смокинг неподвижно стоял в углу, глядя в одну точку, находившуюся где-то на полпути между его хозяином и мной. Я застыл в напряженном ожидании. Хотелось закурить, но я знал, что лучше не шевелиться, пока Тессельман не пораскинул мозгами и не пришел к какому-то решению.
Не двигаясь и не отрывая взгляда от крышки стола, Тессельман проговорил:
– Я очень тепло относился к Мэвис Сент-Пол. Она хотела выйти за меня замуж. Я никогда не обманывался, полагая, будто она любит меня. Я старик, а она – молодая женщина. Она хотела выйти за меня, потому что я ей нравился, и она могла бы ужиться со мной, а через три-четыре года стать богатой вдовушкой. Я это понимал. Я понимал также, что она предлагает мне гораздо лучшие условия, чем любая другая женщина ее лет. Мэвис хотела не только моих денег, но и моего общества, я в этом убежден. Она не стала бы жить с мужчиной только потому, что он богат. Она согласилась бы жить только с тем богатеем, который ей нравится.